ЧЕРНЫЙ ОКТЯБРЬ 1993 г. (Хроника событий. Воспоминания участника)
Дата: 13.08.2013 г. Добавил: ilferb Владимир Кириллов. Рязань
Позади страшные дни Октября 1993 года. Множество впечатлений на всю оставшуюся жизнь унесли участники и свидетели этих событий.
Представители различных партий и движений многих регионов нашей Родины вместе с москвичами плечо к плечу защищали Советскую Конституцию, Советскую власть, Дом Советов.
21 сентября. Хроника событий. Поздно вечером 21 сентября Конституционный Суд, рассмотрев в судебном заседании действия и решения Президента России, связанные с его Указом №1400, нашел их не соответствующими десяти (!) статьям действующей Конституции и служащими основанием для немедленного прекращения полномочий Б.Н. Ельцина в соответствии со статьей 121-6. Это решение Конституционного Суда было подтверждено Постановлением Президиума Верховного совета и Съезда народных депутатов. С 20:00 21 сентября 1993 года Ельцин не является Президентом России.
В соответствии с Конституцией к временному исполнению обязанностей Президента РФ приведен А.В. Руцкой. Он подписывает первые Указы: об освобождении от должности и.о. министра безопасности РФ генерал-полковника Н. Голушко. Об освобождении от должности министра обороны генерала армии П. Грачева и министра внутренних дел РФ генерал-полковника Виктора Ерина. В то же время он назначает в установленном законом порядке новых «силовых» министров – В.П. Баранникова (министр безопасности), А.Ф. Дунаева (МВД) и В.А. Ачалова (министр обороны).
Но оказалось, что кроме «полка» добровольцев, вооруженными прутьями для крепления ковров, и отряда «баркашовцев» НИКТО НА ВЫРУЧКУ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА НЕ СПЕШИЛ! Умирали в неравном бою с карателями бесстрашные члены Союза офицеров. Но, к сожалению, НИ ОДНО ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ РЕГУЛЯРНОЙ АРМИИ НЕ ПРИШЛО ЗАЩИЩАТЬ ДОМ СОВЕТОВ: подвиги Остапенко и некоторых других, пытавшихся это сделать, остались лишь примером личной отваги, доблести, самопожертвования отдельных сознательных командиров…
На асфальте вокруг Белого дома – камни, кирпичи, обрезки труб, вот и все оружие пролетариата. Уже успели краской написать: «ЕЛЬЦИН – КЛЯТВОПРЕСТУПНИК». Со всего Белого дома поснимали трехцветные флаги и установили вместо них красные, бело-голубые, золотые…
23 сентября Брат Миша в Москве проездом в Ленинград (из воспоминаний).
«В моем распоряжении 8 часов. Спустился по ул. Горького к Музею Ленина. Картина необычная: газет нет, люди не собираются как обычно. Зная о событиях, связанных с Белым домом и ожидаемым Съездом Советов в связи с его роспуском по Указу Ельцина, поехал туда на метро – до «Баррикадной». Съезд должен был начать свою работу только сегодня, так как депутаты с трудом добирались в Москву, многим в аэропортах и на железнодорожных станциях ставились рогатки, информация о событиях в Белом доме глушилась. Тем не менее, последние дни на площади перед Домом Советов постоянно шли митинги. Ситуация нагнеталась и оставалась неясной.
От метро «Баррикадная» люди рекой тянутся вниз к Белому дому. Словно магнит тянет: именно здесь решается судьба Родины. На заборах – прокламации, лозунги, решения общественных комитетов, гневные стихи, карикатуры на президента Ельцина, Гайдара и прочих. Прохожим раздают листовки. Вот одна из них: «Руководителям предприятий и народнохозяйственных объектов России…Руководители ряда предприятий заняли выжидательную позицию, что затрудняет выполнение решений Верховного Совета РФ и исполняющего обязанности Президента А. Руцкого. Подобное поведение в условиях произведенного Ельциным государственного переворота и поддержке позиции ВС РФ и и.о. Президента регионами России заставляет напомнить руководителям…
Общественный комитет защиты Конституции и конституционного строя России.
23 сентября 1993 г.»
На пути – баррикада: ящики, бочки, камни, арматура. Что-то вроде шлагбаума. Над ним реет красный флаг. Строгий седой рабочий с красной повязкой на руке. За 100 метров до шлагбаума «газики» с тесно сидящими внутри милиционерами: греются.
На площади у Белого дома – до 3-4 тысяч человек. Основная группа – до 1,5 тысячи – в центре - у микрофонов слушают Виктора Ивановича Анпилова… Я обошел площадь. В перерыве по мощному микрофону транслировали советские песни («три танкиста», «Катюша», «Москва майская»…) И неслись звуки этих песен над Москвой–рекой, утыкаясь в стены американского посольства.
Показались депутаты Соенко, Бабурин. Прошествовал во фраке вальяжный здоровенный Уражцев. Страстно выступал от РКРП худощавый седой поэт (позже я узнал, что это Борис Гунько). Четко выраженная классовая позиция, воля и страсть.
Пока медленно поднимался к метро, вдогонку неслись звуки любимых советских песен. А народ шел мне навстречу, к Белому дому, все плотнее и плотнее».
25 сентября (суббота) приехал 14 час. дня.
Наш сектор обороны между левой стороной памятника 1905 года и забором стадиона. (Тушинцы, Воронежцы, Рязанцы все из РКРП). Продолжается строительство баррикад. Площадь заполняется до предела. С портика здания, меняя друг друга, выступают представители оппозиции.
По периметру цокольного этажа здания развешаны лозунги, карикатуры, фотомонтажи, стихи, обличающие власть. Среди митингующих снуют бесчисленные репортеры, журналисты. Много молодежи, в том числе РКСМ(б). Заметно выделяются представители РКРП (Крючков А.В.), движения «Трудовая Россия» (Анпилов В.И.), Фронта национального спасения (Илья Константинов), казаков, баркашовцев, члены движения «Союз офицеров» (Станислав Терехов), ВЛКСМ ( Игорь Маляров). Идет формирование полка им. Верховного Совета (генерал Ачалов) и др. Алкснис (?) – на связи с депутатами Верховного Совета, Альберт Макашов – ответственный за порядок на баррикадах.
Сгущаются сумерки, обустраиваются к ночлегу, устанавливается часовые на баррикадах, хождения через баррикады прекращаются. Оставлен проход только через Горбатый мост. С тщательной проверкой «наш - не наш». На баррикадах объявлен сухой закон.
Первая ночь на баррикадах. Горят костры, мурлычат гитары, тихо подпевают. Принесли бутерброды, из домсоветовской столовой. К нашему костерку подошла известная журналистка газеты «Правда» (?). Предложила познакомиться со всеми. Пришлось ЗАСВЕТИТЬСЯ. В газете «Правда» от 29 сентября обнаружил свою фамилию «сейчас Советы, демократию защищают лучшие люди. Ночуют у костерков инженер из Белгорода М. Джафаров, психолог из Рязанского детского дома В. Кириллов, рабочий С. Борычев… Дежурит в медпункте кандидат медицинских наук З. Аникеева, народный целитель В.Кузнецов».
На баррикадах с обходом побывали А. Макашов и Ачалов. Было предложено свободным от дежурства пройти для ночлега в так называемый бункер (спортзал), там теплые полы. Воспользовался предложением, т.к. валился с ног от усталости и переживаний.
Но сон не шел, да к тому же появился Макашов и свойственным ему командирским голосом стал отчитывать сопровождавших его офицеров (матом): «Почему нет матрасов», «Почему люди спят на полу». Сон не шел, вертелся на двух стульях. Мысленно представлял что-то там на верху…
Второй час ночи. Поборов дремоту, поднялся и пошел на свою баррикаду. Но не тут-то было - не пускают, пока кто-то из дежуривших «тушинцев» не признал во мне своего. Такая полувоенная строгость была исключительно оправдана. Всю ночь ОМОН демонстрировал на глазах баррикадников устрашающие передвижения, имитируя возможный штурм. Так тревожно прошла ночь.
26 сентября (воскресенье) с утра прибывает и прибывает народ,
к обеду уже десятки тысяч москвичей и близлежащих областей.
Весь день идет (гудит) нескончаемый митинг. На баррикадах наши товарищи, члены Рязанского обкома. Подымаем арматуру с флагом как можно выше. Надпись на флаге «РКРП – РЯЗАНЬ».
Во второй половине дня наше пребывания на баррикадах прервалось, в связи с отъездом в Рязань для участия в митинге в поддержку Верховного Совета.
27 сентября (понедельник). Митинг на пл. Победы в г. Рязани, организованный Комитетом защиты Конституции и Советского конституционного строя.
Выступление очевидца событий члена Комитета тов. Кириллова В.М.
Мне пришлось быть непосредственным участником ополчения по защите Дома Советов России в Москве. Я прежде всего возмущен тем шквалом дезинформации Центрального телевидения и Российского радио о событиях в Москве.
Дом Советов, Верховный Совет и и.о. президента Руцкого А.В. защищают службы безопасности, части МВД, члены Союза офицеров, ополченцы Москвы и близ лежащих областей, дружинники «Трудовой России». За время моего пребывания там я ни разу не встретил человека в форме или гражданского, у которого было бы оружие. Так что утверждения телевидения и радио: «Не ходите к Белому дому – там опасно», - насквозь лживы.
В рядах защитников Дома Советов в ночное время находится от 5 до 10 тысяч человек. В будни, днем – от 25 до 50 тысяч москвичей. В дальнейшем число участников возросло до 120 тысяч. Что касается телевидения, то опять беззастенчивая ложь. Ему увиделось лишь не более 10 тысяч, а то и меньше. На территории, защищаемой ополчением, царит исключительная дисциплина. Это позволяет на корню пресекать любую провокацию сторонников Ельцина. Даже ночью, когда температура опускается до минус трех, никто не позволяет себе согреться спиртным. Как видим, и здесь официальная информация несостоятельна. Ни какого шабаша нет и быть не может. Защита Советской власти – дело серьезное. Заласканная особым вниманием Б. Ельцина дивизия им Дзержинского, охраняющая порядок на территории дома Советов, проявляет к Верховному Совету и к тем, кто его защищает, лояльность. Солдаты и офицеры охотно контактируют, берут листовки. Из бесед с офицерами можно сделать вывод, что они понимают чаяния народа.
Еще одна ложь телевидения заключается в том, что будто бы среди защищающих нет казаков. Их было не менее 500, а в ночь в районе станции метро «Баррикадная» встали еще 500 казаков из Тюмени, стоящих на позициях Верховного Совета.
В чем право телевидение и радио, так это в том, что здание Верховного Совета оставлено без электроэнергии, канализации, воды, тепла. Разве это не варварство? Но москвичи все делают для того, чтобы эти лишения не были помехой в работе депутатов и Руцкого.
И последнее. О той атмосфере, которая царит вокруг Дома советов. Сплоченность рядов, уверенность, взаимопомощь во всем. Люди накормлены, организован отдых, сон ополченцев. Всю ночь горят костры, слышны песни, шутки. Кругом – молодежь. Выступления депутатов, членов Верховного Совета, новых министров, Руцкого встречаются мощным приветствием. Советская власть с каждым часом всё тверже завоевывает позиции. Но, как и в начале века, она нуждается в защите.
Вливайтесь в ряды ополчения, приезжайте к нам на плацдарм возле памятника революционерам 1905 года, где реет флаг, на котором начертано «РКРП - Рязань».
Митинг призвал присутствующих к сбору средств на приобретение продуктов питания, теплых вещей для баррикадников. Было собрано более миллиона рублей. На следующее утро продукты были куплены и собраны вещи. Меня и Елену Баранову откомандировали на баррикады.
Аналогичное мое выступление прозвучало в тот же день по Рязанскому радио.
29 сентября (среда). Хроника событий. По распоряжению властей, подчиняющихся Ельцину, территория Белого дома окружается колючей проволокой и войсками МВД. Устанавливается блокада. Все последующие дни в Москве проходят многочисленные стихийные митинги в поддержку парламента страны, которые ожесточенно разгоняются милицией. Закрываются СМИ, в стране вводится строжайшая цензура.
Вести из-за полицейского кордона, по ту сторону блокадного кольца. «Нарастает сопротивление москвичей государственному перевороту, совершенному бывшим президентом РФ Ельциным. В различных районах столицы проходят митинги, в которых участвует десятки тысяч людей. ОМОНОВцы их разгоняют, жестоко избивают дубинками. Сотни людей получили увечья. Только по имеющимся данным, в последние дни задержано более 160 участников митингов протеста. ОМОНоновско-милицейским силам удалось оттеснить основные массы митингующих за Содовое кольцо. Но погасить, задушить сопротивление москвичей Ельцин со своей камарильей не могут.
Имеются факты избиения народных депутатов, работников Верховного Совета, проходивших через полицейские кордоны.
Женщины Краснопресненского района, зная о бедственном положении народных депутатов, работников Верховного Совета и защитников Дома Советов России, собрали теплые вещи, продовольствие, медикаменты и через «Красный крест» , а также при содействии иностранных посольств пытались переправить это в Дом Советов. Однако им не позволили осуществить эту благородную и в высшей степени гуманную акцию.
Бывший министр внутренних дел Ерин, мэр Москвы Лужков, выполняя волю господина Ельцина, любой ценой стремятся сломать защитников Дома Советов, задушить сопротивление Москвичей, граждан всей России, выступивших на защиту конституционного строя, Конституции, Съезда народных депутатов, Верховного Совета. Но мы верим – им это не удастся.
Наше дело правое! Мы победим!
2 октября 1993г. Дом Советов. Инф. гр.
Елена Баранова – ветеран РКРП с 1992 г. в нашей Рязанской организации, активная участница многих протестных акций в Москве и Рязани. Вот и сегодня, выполняя резолюцию Рязанского митинга, мы прибыли к Дому Советов с целью проникновения за заблокированную территорию для передачи продуктов и теплых вещей.
Выйдя из метро, еще не зная реального положения в районе противостояния, мы ощутили тревогу. Действительно, район плотно заблокирован поливочными машинами и колючей проволокой – спиралью Бруно, запрещенной Международной Конвенцией к применению против безоружных людей.
На выходе к Дружинниковской улице большое скопление людей готовых к прорыву блокады.. Идет митинг, ведет его Народный депутат Верховного Совета Алкснис с перевязанной головой, он зачитывает Законы РФ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР», «О действиях, направленных на насильственное изменения конституционного строя», «О воспрепятствовании деятельности законных органов государственной власти», а также Указ Президента РФ «О нейтрализации антиконституционных действий».
Митинг практически проходит в плотном окружении ОМОНА. На митинге выступают лидеры оппозиции, депутаты. Идет активная агитация сотрудников милиции, раздаются листовки. ОМОНУ обещано заплатить по 6 долларов за час. А пока стоят без отдыха и обеда.
Сгустились сумерки, Дом Советов в темноте, идет дождь со снегом, ветрено, изморозь. Идем вдоль заграждений в надежде найти брешь. Под большим деревом складываются принесенные москвичами продукты и вещи. Мы не прекращаем поиски прохода. К нам присоединяется пожилая женщина и девушка, обе, как и мы, с вещами. Спрашиваем первого встречного баркашевца, как пройти, но тот зло отказывает. Заглядываем в подъезды, один из них сквозной. Проходим, во дворе высокий забор. Пользуясь мусорными контейнерами, забираемся и оказываемся в церковном дворе. Преодолеваем новое препятствие, и к ужасу обнаруживаем скопище омоновцев. Решаем разбегаться в разные стороны по одиночке. Бабуля с коляской вцепилась в меня, пришлось на ходу менять тактику. Пошли напрямую к пропускному турникету. Решительно и громко сказал «Разрешите пройти» и отодвинул турникет. Через пять минут мы вновь оказались у дерева. Гора из продуктов и вещей заметно увеличилась.
Противостояние усилилось. Прорыв блокады становился реальным. И тут ОМОН стал теснить людей в сторону Краснопресненской улицы. В первых рядах шли солдаты дивизии им. Дзержинского. Прикрываясь за спинами солдат, шел плотной стеной ОМОН. Орудуя дубинками через головы солдат, они медленно продвигались. Подошел рейсовый троллейбус, и женщины стали загружать его намокшими продуктами. Погрузкой занималась и наша Лена Баранова. Обойдя троллейбус, ОМОН пустил в ход слезоточивый газ «Черемуху». Эффект был слабым из-за дождя. На повороте улицы колона раздвоилась: та, что пошла налево, была жестоко избита. Я оказался в правой. Под напором ОМОНа толпа была вытеснена на ул. Краснопресненская. Улица перегорожена мощной баррикадой, вдоль которой укреплена большая перетяжка, на которой большими буквами было написано «С НАМИ БОГ». Долго на баррикаде не задерживались. Она выполнила свою роль ещё при разблокировании Белого дома. ОМОН завершал разгон баррикадников, так что пришлось удирать и мне. Так кончился еще один день протеста.
Практически одновременно мы с братом Сашей явились к тете Валюше, грязные и голодные. На часах за полночь.
1 октября. В Рязани пикеты у КПП парашютно-десантного полка с требованием не допустить отправки десантников в Москву для разгона Съезда народных депутатов. К пикетчикам вышел командир полка, молодой полковник, и заверил, что войска не будут использованы для подавления собственного народа (избежать этого не удалось).
2 октября. Хроника событий.
Москвичи и другие граждане, протестовавшие против присвоения власти Президентом и разгона парламента, провели наиболее крупный митинг – на Смоленской площади. Было перекрыто движение по Садовому кольцу, а при стягивании внутренних войск построены баррикады.
3 октября. Хроника событий.
Днем у октябрьской площади собралась самая большая масса людей и двинулась по Крымскому мосту в направлении осажденного Дома советов. По пути демонстрацию встретили экипированные отряды ОМОНа, которые пытались разогнать шествие, но были отброшены народом. При подходе к Белому дому крайняя колона освободила Белый дом от ОМОНовского оцепления и колючей проволоки. На площади состоялся полумиллионный митинг, который потребовал от Ельцина сложения полномочий и отказа от военных мер в отношении законного парламента страны. Часть митингующих направилась к телецентру Останкино, где потребовала предоставить слово представителям народа. Стянутый туда спецназ открыл огонь по митингующим, в ходе чего впервые было убито и ранено большое количество гражданского населения.
Октябрьская площадь. Величественная фигура Ленина в окружении борцов за народное счастье. Замечательный монумент. Неужели и на это святое для всех честных людей поднимется рука новых «хозяев жизни»?
Площадь окружена с трёх сторон рядами ОМОНа и милиции. Свободен только выход к Крымскому мосту, ЦПКиО им. Горького. День яркий, солнечный. Блестят уже бывшие в употреблении в борьбе с трудовым народом щиты ОМОНа, из-за них смотрят «в никуда» лица с пустыми, ничего не выражающими глазами. Мерзкое зрелище, веет холодком фашизма. Странно и больно видеть на касках советские, прославленные в боях за Родину, красные звезды с серпом и молотом. А над площадью гордо реют красные флаги. Пройти с ходу не удается, выход из метро блокирован. По всей линии «фронта» москвичи ведут агитацию. Достаю из сумки купленную тут же у метро газету «Правда», на первой полосе крупно «Блицкриг с Россией не прошел. Так же, как и в 41-м» (газета за 2 октября). Иду вдоль рядов с развернутой полосой, зло комментируя… Начальники ухмыляются. Морды, как на подбор, наглые, бульдожьи. Фотографирую для истории. В некоторых местах впереди ОМОНа стоят молоденькие (осеннего призыва), просто мальчики с первым пушком усов – это новобранцы дивизии им. Дзержинского. У них лица другие – бледные, с глазами, жаждущими понять, где правда. В одном из них мне представился мой сынок – Сашок, и я с ужасом подумал, что вот так через полгода может стоять против меня и он, мой сын. Стоят и молчат, но хочется верить, что всё понимают…
Ищу брешь в рядах ОМОНа и милиции, нахожу у угла здания, фасад которого уходит в сторону Крымского моста. Обхожу и вливаюсь в ряды стотысячной толпы. Идет, вернее, продолжается вот уже несколько часов, охрипший митинг. Слышно плохо. Подсели батарейки у мегафона…Митинг окончился. К рядам милиции у заблокированного метро «Октябрьская» в окружении «трудовиков» подходит Виктор Иванович Анпилов и, как всегда, просто, по-рабочему режет правду-матку. Братания не наступает, но понимание со стороны рядовых милиционеров ощущается. Отхожу, расспрашиваю, что было на площади с утра. Рассказывают, что часа два назад более ста тысяч митингующих ушли в сторону Дома Советов для его разблокирования, и что было им не сладко. В четырех местах, начиная с Крымского моста, пришлось преодолевать заслоны ОМОНа. Неожиданно ряды ОМОНа и милиции на площади стали заметно редеть. Войска под свист и крики митингующих: «Позор, позор… позор…» покидают площадь. ОМОН остается только в окружении самого здания УВД и у метро.
Без какого-либо приказа мощная колонна в несколько сот тысяч человек медленно тронулась в направлении Крымского моста. На подступах к мосту забегаю в самую голову колонны, открывается величественная картина: во всю ширину проспекта лозунги: «Фронт национального спасения», «Трудовая Россия», «Российская коммунистическая рабочая партия»… Фотографирую. Немного спустя вновь оглядываюсь назад, с высоты моста хорошо видна краснознаменная колонна, конец ее все еще на Октябрьской площади. На спуске с моста комсомольцы, совсем еще школьники, решаются забежать вперед, разведать, что там, у метро «Парк культуры». Возвращаются: все спокойно. У метро под путепроводом особо внушительно слышны скандирования: «Вся власть Советам», «Фашизм не пройдет», «Товарищ, смелее гони Бориса в шею»…
Около посольства США волнение в колонне возрастает, все мощнее скандирование. Молодежь в щепки разносят гигантские фанерные щиты с рекламой американских сигарет. Удивительно, но киоски «комочников» открыты, попытки разбить витрины пресекаются дружиной, то там, то тут разносится требование: «Никаких провокаций!» Удивительно и то, что по пути следования колонны, голова которой уже достигла Калининского проспекта, не было и нет ни одного милиционера или омоновца…
И вдруг оживление достигает своей кульминации. С Калининского проспекта появились военные машины с людьми - и чудо – с них разносятся восторженные возгласы: «Все на Останкино!», «Мэрия взята!», « Дом Советов разблокирован!»… А машины с восставшими все идут и идут, гражданские, военные, милицейские и автобусы, забитые до отказа. Люди из окон размахивают красными флагами. Народ в колонне ликует, многие женщины плачут от счастья, так хочется верить, что это конец их оккупации мутантами нашей Родины. Люди скандируют: «Руцкой – президент, Руцкой – президент…», «Фашизм не пройдет!», «Товарищи! Все на Останкино, брать империю лжи!».
В эйфории бегу до ближайшего телефона, звоню тетке, прошу дозвониться до Рязани и передать товарищам о разблокировании Дома Советов.
Ряды в колонне заметно поредели. Люди останавливают машины, автобусы, заполняют их до отказа. Вот и я почти на ходу, взбираюсь на открытый грузовик. По счастливой случайности оказываюсь рядом с одним из лидеров движения «Трудовая Россия», пламенным поэтом-революционером Борисом Михайловичем Гунько. На нашей машине тоже красные флаги. Движемся вдоль колонны. Теперь уже нас приветствуют люди. «Все на Останкино!», срывая голоса, кричим мы на приветствия. Вскоре наш грузовик сворачивает в сторону от колонны и, выбирая кратчайший путь, устремляется к телецентру. Шофер, молодой парень, с удовольствием выполняет свой почетный долг. Поравнявшись с телебашней, машина останавливается, до здания телестудии оставалось метров 300. «Ребята, дальше не поеду, могу засветиться». Все благодарят парня. Идем вдоль Останкинского пруда. Чуть смеркалось.
Прибывают все новые и новые машины с людьми. Разрозненные группы людей, в основном мужчины и молодежь, в молчании заполняют пространство перед входом в телестудию. Нас где-то не более 5 тысяч. Здание огорожено двухметровым забором-решеткой, возведенным после событий 12 – 22 июня 1992 года. Ворота открыты. У центрального подъезда большая толпа, говорят, что там генерал Макашов с Анпиловым требуют эфира…
Наступили сумерки, на часах около 19 часов. Народ все прибывает и прибывает в основном на машинах и автобусах. Осматриваюсь. У пруда с правой стороны на углу здания телестудии стоят, нацелив жерла орудий в сторону площадки перед входом, три БТРа. Становится немного жутковато от мысли, что может произойти, если … ведь между зданием и забором-решеткой всего лишь метров 30. В окнах – витринах первого этажа хорошо просматриваются, особенно во время съемок тележурналистов, когда включаются мощные светильники, вооруженные спецназовцы. Кто-то распространяет команду от имени Макашова: «Занимайте пространство вдоль здания телецентра, смелее входите в ворота!» В ворота не вхожу, забираюсь на решетку, так виднее. Анализирую ситуацию: зачем загонять так много людей в своеобразную мышеловку, ведь в случае случайного выстрела, хотя бы поверх голов, толпа в панике стала бы просто давить друг друга. Но это домыслы, и все же решаю оставаться на площади.
Появился Виктор Анпилов, с ним Илья Константинов и Игорь Маляров, руководитель комсомольцев. Их окружают, расспрашивают, как там, у Дома Советов, чем закончились переговоры по предоставлению эфира трудовому народу в лице депутатов, что делать дальше… Разговор постепенно приобретает форму очередного митинга…
Люди всё прибывают и прибывают, но основная колонна, как выясняется, всё еще в районе метро «Щербаковская». Демонстранты настроены азартно, но вполне мирно, у всех приподнятое настроение.
Около 19 часов со стороны техцентра АСК-3 послышался шум, напоминающий треск автоматной очереди. Толпа митингующих бегом бросилась на звук. Это была большая масса людей.
У входа в техцентр находились три военные грузовые машины. Одну из них люди стали раскачивать для того, чтобы преодолеть бордюр. Этим процессом кто-то руководил. Наконец-то машина преодолела препятствие, и её задвинули в подъезд здания. Раздался страшный скрежет металлических переплетов дверей и звон разбивающихся стекол. Такой же маневр повторили и с другой машиной. Она была вдавлена в соседнее с подъездом огромное окно.
В толпе царило огромное возбуждение. До маневров с машинами я находился в посадке елок у левого крыла здания в метрах пяти от окон. Репортеры телевидения сосредоточились у подъезда, освещая во время съемок сильными светильниками окна здания. За ними, как и в здании студийного корпуса АСК-1, были видны перемещения спецназа вооруженными автоматами…
Площадь заполнялась. С каждой минутой прибывали все новые и новые волны демонстрантов. Прибывших встречали криками «Ура!» Машины, разгрузившись, сразу же уходят за новыми партиями защитников Дома Советов. У людей нарастает тревога, ведь у всех не было никаких определенных целей и планов. Людей в Останкино привело: одних – окрылённость успехами в борьбе по разблокированию Дома Советов, других – поддержка товарищей в борьбе за эфир, третьих, в том числе и меня, - боль за судьбу Родины, Советской власти. У дома Советов, на баррикадах мне было спокойнее, была уверенность, там была организация и ясная цель - обороняться. Здесь же была неорганизованная толпа. И только у образовавшегося проема в здании суетились конкретные люди, видимо знающие, что делать. Десятка полтора молодых парней в униформах во главе с Альбертом Макашовым устремились в образовавшуюся брешь..
19 часов 15 мин. прозвучало несколько одиночных выстрелов. Толпа загудела, многие присели, другие перемещались, сгорбясь, но никто не побежал. В проеме что-то происходило. Раздались крики: «Врача», «Скорую помощь». Неожиданно оттуда раздался оглушительный взрыв, некоторые прокомментировали его как выстрел из гранатомета, вслед за ним началась беспорядочная стрельба из автоматов.
Большая часть людей, склоняясь до земли, бросилась от здания техцентра к ближайшему газону, разделяющему проезжую часть. В следующий момент все залегли, прижимаясь друг к другу. Более 10 тысяч человек укрыли всю прилегающую площадь. В голове гудели противоречивые мысли о возможном расстреле, о стрельбе холостыми или по-настоящему, но поверх голов, так пугают. Не верилось, что могут стрелять на поражение, ведь мы без оружия.
Эпицентр стрельбы был все там же, у входа в техцентр. Шквальный огонь продолжается минуты три. Стрельба затихла. Воспользовавшись паузой, люди подымаются, и, пригибаясь к земле, перебежками добираются до противоположного газона у студийного корпуса АСК–1, где за кустами и деревьями можно наконец-то разогнуться и встать во весь рост. Через пять минут стрельба возобновляется вновь. Люди опять оказались на покрытых листвой газонах.
19 часов 30 мин. Появились первые раненые, в основном в голову. Одних поддерживали под руки, других несли или волокли. Стихийно образовался пункт оказания первой помощи прямо на газоне посреди проспекта у столба, с прикрепленным большим плакатом с Красным Крестом. Те, кто выносил раненых и убитых, рассказывают, что в районе подъезда техцентра, около машин много раненых и убитых, но вынести их практически не удается из-за шквального огня. Раненых становится все больше и больше, они нуждаются в профессиональной медицинской помощи. Началась паника. Ничего не оставалось, как воспользоваться машинами, которые продолжают подвозить все новые партии защитников Дома Советов.
К стрельбе стали привыкать, уже никто не ложился на землю, да и появилось дело – грузить раненых и убитых. Запомнил микроавтобус 82-97 МКЖ, увезший двух раненых. Наконец-то пришла первая машина скорой помощи (номер 20-10 МОА), увезла еще двоих. В кустах лежали и ждали отправки другие. Отдельно у бордюра лежали в крови, как говорили, два французских тележурналиста, один – очень полный – был мертв. Всего было отправлено несколько десятков машин «скорой помощи». В каждую из них грузили по несколько раненых (это только за полтора часа).
Стрельба продолжается. Люди прячутся за стволами деревьев, за машинами. Пули чиркают об асфальт, и это очень жутко, Никто не расходится. Стало совсем темно, и трассирующий полет пуль обозначил цели.
20 часов 20 мин. Загорелся первый этаж техцентра АСК-3, видимо, от бутылок с зажигательной смесью. В промежутках между стрельбой перебрался на противоположную сторону в сквер в 100 метрах от горящего угла здания. Прошел слух, что ополченцы во главе с Макашовым ворвались на первый этаж и ведут бой со спецназом.
20 часов 35 мин. Неожиданно снялись с места стоявшие на углу студийного корпуса АСК-1 у пруда три БТРа и на большой скорости проследовали к техцентру. Многие решили, что они перешли на сторону Макашова и стоя приветствовали, другие залегли в ожидании стрельбы. БТРы остановились у проломленного подъезда. Стрельба усилилась. Вскоре загорелся автобус, стоявший у входа с самого начала, горел и левый угол 1-го этажа АСК-1.
20 часов 50 мин. БТРы вновь вернулись на свое место у пруда, Какую роль они выполняли?
Стрельба вновь усилилась. С крыши высотного здания студийного корпуса АСК-1 полетели трассирующие пули в район первого этажа техцентра. Люди вновь повыскакивали из-за укрытий с возгласами «Наши!», но вскоре убедились в обратном. Разнесся слух, что это стреляли по покидающим здание макашовцам.
Опасность пребывания в своеобразной мышеловке увеличивалась с каждой минутой. Люди вынуждены буквально по сантиметру отходить к забору телевышки. От Дома Советов стали подвозить повстанцев, казаков, в основном молодежь в униформе, у некоторых было оружие – автоматы. Все они растворялись в сумерках в направлении техцентра.
21 час.00 мин. Со стороны ВДНХ на скорости прошли шесть БТРов. Так всем хотелось, чтобы уж эти-то были непременно «наши!», но после залпа поверх голов по кронам деревьев, вновь все залегли. Медленно падали желтые листья на неподвижные фигуры людей.
21 час. 15 мин. Тысячи людей с тревогой и отчаянием, оглядываясь на продолжавшийся позади бой, стали нехотя двигаться в сторону метро. Пронесся слух, что Макашов с ребятами из повстанческого полка вывели из строя техцентр и что первый и четвертый телеканалы прекратили трансляцию.
Опять останавливали автобусы и машины, Все к Белому дому - Дому Советов!…
Впереди меня ждала тревожная ночь с товарищами в одном из кабинетов 3-го этажа, но, это уже другая история.
После расстрела демонстрантов у техцентра через час наконец-то подошла многотысячная колонна безоружных демонстрантов с Октябрьской площади. Мирную колонну встретили пулеметными и автоматными очередями в упор.
Расстрел продолжался до 5 час. 45 мин утра 4 октября. Одиночные выстрелы раздавались до 12 час.
НОЧЬ В БЕЛОМ ДОМЕ
3-4 октября 1993 г.
12 час. 30 мин. ночи. Жуткая тишина укутала площадь перед Белым Домом. Здесь еще многие не знают, что произошла трагедия, погибли первые десятки патриотов, наши товарищи в Останкино. Площадь не освещена, полумрак. Попытка перелезть через « мою » - «нашу» баррикаду безуспешна. Уже другие защитники охраняют территорию. Иду через горбатый мост, рассказываю ребятам, что я из Останкино. Пропускают. Снова пытаюсь остаться на баррикаде, Силы на исходе с шести утра на ногах без капли воды и крошки хлеба. Мрачно всматриваюсь в зияющую пустоту площади. Первое открытие. А где люди? От 200 тысяч в двух колонах не насчитаешь и двух тысяч, разбросанных по территории Краснопресненского района, в основном молодежи у костров.
Второе открытие. А ты кому-то нужен? Рязанских товарищей не обнаружил. Пошел к портику здания. Там по очереди появляются депутаты. Разряженные мегафоны хрипят
Плохо слышно. Вести противоречивые. Выступает Бабурин, пытается оценить сложившуюся ситуацию. Рассказывает о договоренностях с руководством армии, округов о поддержке народного восстания. Говорит об усилении защиты Дома Советов и парламента. Странно звучат призывы объединить защитников по их рабочим специальностям: каменщики сюда, водители сюда, бетонные работы … Мегафоны окончательно заглохли, и был объявлен перерыв до 6 час утра.
И снова я растворился в сумерках полупустой площади. И вдруг, как ангел-хранитель, передо мной Лев Барсуков. В Доме Советов он работал на своей коротковолновой радиолюбительской станции. Хорошо его знала охрана, и мы беспрепятственно вошли в подъезд. Кругом темень, только на лестничных пролетах стоят дежурные, горят свечи.
2 часа ночи. Третий этаж. Кабинет № 36. Комната угловая, окна огромные. Посередине длинный стол, стулья. Слева в углу между окнами на столе та самая радиостанция, десятка два спящих людей. Первое - это освободиться по малым делам. С трудом обнаружил туалет, волновался, что не найду дорогу назад. Не хотелось бы об этом писать, но в туалете негде было ногу поставить. Видимо несколько суток не убирали. В связи с этим третье открытие. Верховный Совет, Съезд Народных депутатов Верховная власть в руках Руцкого, но ее не хватило, чтобы включить необходимые рубильники и осветить Дом Советов. Тоже с канализацией. Чудеса, да и только.
Вернулся в кабинет. Зашевелился видимо офицер в форме, предложил перекусить. Ограничился водой. Коротко рассказал об Останкино. Придвинули два огромных кресла, и я плюхнулся на них. Еще с полчаса и я, и офицер вертелись, не могли уснуть. Чувство безнадежности одолевало.
5 час. утра. Вскочил как ужаленный. Электричка в 7. Десять дней прогула в детском доме. Проснулся и офицер. Я попросил его добыть съездовские документы (принятые Законы, Указы, Постановления, Обращения и т.д.) Если можно, последний номер газеты День. Он ушел с обещанием достать документы. Его не было около часа. Я на нервах.
Пришел и принес все, что я просил. В свою очередь, попросил меня дозвониться до семьи, дочкам. Что бы принесли гражданскую одежду и паспорт. Вышел на свежий воздух. По всей прилегающей к метро территории островками греются у костерков молодежь. Нет тебе ни ОМОНа, ни снайперов, большинство защитников пошли на работу.
Перед самой отправкой электрички успеваю дозвониться до семьи офицера. Дочки рады, благодарят. Теперь хоть знают, где их отец.
В электричке рассказываю о разблокировании Дома Советов, о трагедии в Останкино. На этом обрывается информация о положении в Москве.
Врываюсь домой, телевизор включен, Дом Советов под обстрелом из танков и гибель патриотов.
4 октября по прямому указанию Ельцина к Белому дому было стянуто большое количество живой силы и техники, были начаты беспрецедентные по своему масштабу для столицы России и гражданского времени военные действия по захвату Дома Советов, в результате которых погибло более ПОЛУТОРА ТЫСЯЧ человек гражданского населения.
«Хозяева жизни» боятся и замалчивают это, потому что самые зрячие из них уже могут увидеть новую, более страшную угрозу своему сытому благополучию – будущую социалистическую Революцию.
ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ МУЖЕСТВЕННЫМ ЗАЩИТНИКАМ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА!
20.11.1993 г.
ЗАВЕЩАНИЕ ЗАЩИТНИКОВ ДОМА СОВЕТОВ (Распространялось у Белого дома)
Сейчас, когда Вы читаете это письмо, нас уже нет в живых. Тела наши, простреленные пулями, сгорают в стенах Белого дома. Нo мы хотим обратиться к Вам, которым повезло остаться живыми в этой кровавой бойне. Мы искренне любили Россию, хотели, чтобы на нашей родной земле (а уезжать в иноземные края мы не собирались) восстановился, наконец-то, тот порядок, когда каждый человек имеет равные права и обязанности, а преступить закон не позволено НИКОМУ, в каком бы Высоком чине он ни был. Конечно, мы были наивными простаками, но поверьте, пройдет время, и Россия придет к такому управлению обществом. Теперь за свою доверчивость мы наказаны, нас расстреливают и, наверное, в конце концов, предадут, потому что мы были лишь пешками в чьей-то хорошо продуманной игре. Но дух наш не сломлен. Умирать страшно, но нас что-то поддерживает, кто-то невидимый говорит нам: «Вы кровью очищаете свою душу. Мертвые, Вы будете гораздо сильнее живых". В наши последние минуты мы обращаемся к Вам, граждане России: запомните эти дни, не отводите свой взгляд, когда наши обезображенные тела будут, смеясь, демонстрировать по телевидению. Всё-всё запомните, и не попадайте в те же ловушки, в которые попали мы. Скорее всего, после того как они расправятся с нами, дело дойдет и до вас. Только не на кого будет теперь обижаться. Нo, все же, дай бог, чтобы миновала Вас чаша сия.
Прocmume нас. Мы же прощаем всех, даже тех ребят-солдат, которые были посланы нас убивать, они в этом невиновны. Но мы никогда не простим и проклинаем ту бесовскую шайку, которая своей жирной задницей села на шею России. Мы верим, что, в конце концов, наша Родина освободится от этого ига.
РОССИЯ НЕПОБЕДИМА.
Дом Советов 04.10.1993 г.
ФЛАГИ НАД ПЛОЩАДЬЮ!
Вот уже 20 лет, как по выходным и праздничным дням взвиваются над площадью Победы в городе Рязани красные флаги с надписью РКРП (Российская коммунистическая рабочая партия). Пикетчики - члены партии, стойко продолжают свою вахту в память отважных защитников Дома Советов и в жару, и в лютый мороз. Нездоровье также не помеха. Это не просто постоянно действующий пикет по распространению оппозиционных газет и листовок, это живая вахта памяти о Советских людях – победителях в Великой Отечественной Войне, чьи имена высечены на обелиске и в честь которых горит Вечный огонь славы.
С поднятием Красных флагов площадь преображается, становится естественной и торжественной. А Первомайский проспект, как связующая река времен. И флаг – каменный, который несет раненый боец на обелиске, как эстафету подхватывают руки пикетчиков. И вот, весело и торжественно развивается он - живой красный флаг.
Пикет - это живая вахта памяти о революционерах погибших в борьбе за Советскую власть - власть трудового народа на Рязанщине.
Пикет - это живая вахта памяти о строителях города и созидателях отечественной индустрии. Прежде всего, рабочих и крестьянах, трудившихся под красным флагом с серпом и молотом.
Проходят мимо люди. К сожалению, проходят мимо, провожая нас взглядами. Но глаза людей выдают чувство благодарности и солидарности с нами. Сияние глаз у одних при виде красного пикета и сострадание по потери светлого и счастливого Советского прошлого у других. А у третьих ужас в глазах от неизбежности телевизионного настоящего и будущего. Эти глаза выдают, возможно, последнюю надежду на справедливость и счастье, хотя бы для своих внуках в будущем.
И все же, не все проходят мимо. Десятки людей становятся, как бы частью пикетчиков. Это те, которым не безразлична судьба нашей Родины. На пикете они становятся агитаторами. Разгораются споры, вспоминают историю страны, ее темные и светлые страницы. Но среди них нет предателей. Они сохранили совесть, честь и ум и способность постоять за страну. Все больше «застревает» на пикете молодежь.
Но проходят мимо и такие, которые шарахаются от красных флагов. Их взгляды злые, это те, которым советская власть не давала воровать, нарушать трудовую дисциплину. Это те, кто сегодня упиваются телевизионной псевдоисторией, и ненавидят не только свою родину, но и собственную жизнь. Как правило, у них жалкий вид - им тоже не сладко.
Есть еще категория. Это современные хозяева жизни – сверхчеловеки (тоже ходят на рынок). Для них мы - голодранцы, коммуняки, и экстремисты, пока не мешающие им жить и воровать. У них собственная гордость. Они проплывают мимо, как в виртуальном пространстве. Разрушив безнаказанно передовую Рязанскую промышленность и сельское хозяйство, они прекрасно устроились в своем собственном «коммунизме». Этим наш краснофлаговый пикет, как бельмо на глазу.
Похоже, что бельмо на глазу от нашего пикета и у власть предержащих. Все больше и больше принимается законов под предлогом так называемого терроризма, экстремизма на почве социальной розни. Только вот нет закона о социальном терроризме и экстремизме, проводником которых является сама власть и которые ежедневно ощущают на себе миллионы граждан страны.
Люди помнят все, а потому неотвратима расплата за содеянное. ___________________________________________
| 
