Хватит врать о Пиночете (окончание).

По многочисленным показаниям, каждую ночь происходили расстрелы также на свалке неподалеку от пересечения улицы Департаменталь с проспектом Америго Веспуччи. Трупы расстрелянных выкладывали затем – с целью устрашения – на обочину проспекта или на улицу Мигель Леон Прадо. Другим таким местом была Очагавия, напротив кладбища «Метрополитано». Излишне говорить, что все казни совершались без суда и следствия.

По реке Мапочо, протекающей через Сантьяго, каждый день плыли десятки трупов. Иногда их было так много, что вода в реке становилась красной, что зафиксировано фото- и киносъёмкой. Вылавливать трупы военные запрещали – кроме тех случаев, когда тела прибивало к берегу. Люди, как рассказывал журнал «Ньюсуик» 1 октября 1973 г., отворачивались от реки, стараясь сделать вид, что не видят трупов. «Тайм» 23 октября процитировал трёх юристов, членов Комиссии ООН по правам беженцев: «Все дни, что наша комиссия была в Чили, до кануна нашего отъезда, из реки Мапочо извлекали трупы. Кроме того, в огромных количествах трупы привозили в морг или оставляли разлагаться там, где люди были убиты, – чтобы усилить эффект террора». Архитектор Мария Элена, сама прошедшая через пытки и избиения только потому, что в её коллекции монет был обнаружен советский серебряный рубль, даже в конце декабря 1973 г., то есть спустя два с половиной месяца после «нормализации», стала свидетелем того, как у набережной Костанера около лицея «Ластаррия» к берегу Мапочо прибило 13 мешков. Когда собравшиеся школьники открыли мешки, в них были найдены обезглавленные трупы.

Многие дети перенесли куда более сильные психические травмы. Например, дети профсоюзного активиста с текстильной фабрики «Сумар» Серхио Чакона. У них на глазах в их собственном доме 15 сентября офицеры ВВС Чили насмерть затоптали их отца. С трудом можно представить себе, какой ужас должны были испытать при этом дети 4, 5 и 7 лет – тем более, что офицеры под угрозой расстрела заставляли их почти час смотреть, как военные топчут их отца и прыгают на его теле.

В провинции бывало ещё страшнее. В Вальпараисо военные моряки просто обстреливали без разбора из крупнокалиберных пулеметов кварталы в районе железнодорожной станции Барон и на проспекте Испания, не интересуясь политическими взглядами тех, кто попадал под пули. В отличие от Сантьяго в Вальпараисо аресты проводились не по спискам, а «гуртом» – в основном в окружающих город горных рабочих посёлках. Арестованных свозили в тюрьмы, затем под тюрьмы приспособили казармы, школы, женский лицей на улице Баррос Луко и, наконец, – корабли «Лебу» и «Майпо». Были арестованы тысячи, сотни погибли под пытками, а из тех, кто попал на корабли, почти никто не вернулся – их трупы сбросили в море. Обитатели отелей Вальпараисо долгое время отказывались есть рыбу: они видели, как по ночам на суда грузили трупы, а затем сбрасывали этот груз неподалёку от берега. Студент Католического университета Карлос Куэ, попавший на «Лебу» и оставшийся в живых потому, что встретил офицера, с которым вместе учился в школе, дал показания, что на «Лебу» было размещено постоянно до 500 арестованных, из которых 10–15 человек в день гибли при допросах, расстреливались и кончали жизнь самоубийством. По свидетельствам очевидцев, в тюрьму был превращён и учебный корабль «Эсмеральда», где пытки осуществлялись офицерами из Бразилии, прибывшими со своим оборудованием. На корабле «Майпо» размещалось постоянно 800 заключённых – и каждый день расстреливали по 10–15 человек.

В районе Ихуэласа по ночам расстреливали арестованных из городов Кильота, Калера и поселков Кампо-де-Депортес и Конкон (провинция Вальпараисо). Всего там было расстреляно не менее 350 человек.

В порту Сан-Антонио после пыток были расстреляны шесть руководителей местного профсоюза грузчиков, в том числе христианский демократ Хименес, ярый противник Альенде. Затем корабли ВМФ с целью устрашения подвергли артиллерийскому обстрелу рыбоперерабатывающие предприятия «Арауко», «Чили», «Сопеса» и «Контики» – не обратив даже внимания на то, что одно из них, «Сопеса», было предприятием частным и хозяева его финансировали оппозиционную Альенде прессу.

В Консепсьоне в университетском квартале в первый же день было убито свыше 80 человек. В небольшом городке Лос-Анхелес (провинция Био-Био) 11 сентября власть захватили местные фашисты, которые начали с публичного расстрела на центральной площади 12 городских руководителей Единого профцентра Чили. Вообще же в провинции Био-Био в первую же неделю было расстреляно (в основном даже не военными, а местными фашистами и латифундистами) свыше 90 человек. В провинции Каутин латифундисты просто устроили охоту на крестьян – индейцев мапуче. Вооружённые помещики вывозили арестованных крестьян в поле, отпускали, а затем на машинах гонялись за ними, как за зайцами. Тех из индейцев, кто оказывался не убит, а ранен, передавали карабинерам. Карабинерам же передали и нескольких местных священников, протестовавших против такой «охоты». Город Пуэрто-Монт захватил генерал ВВС Серхио Ли, брат члена хунты Густаво Ли. Город захватывался по правилам военного искусства – словно вражеский опорный пункт. И хотя сопротивления военным никто не оказывал, при захвате города погибло около 60 человек – жителей рабочих посёлков, в том числе несколько детей.

Город Ла-Серена точно так же стал объектом «боевых учений»: при поддержке отрядов неофашистов из «Патриа и либертад» Ла-Серена была «взята штурмом» «экспедиционным корпусом» генерала Арельяно Старка. Старк устроил в городе погром. Самый известный в Ла-Серене человек – директор консерватории и основатель прославленного во всём мире Чилийского детского симфонического оркестра Хорхе Пенья был расстрелян без суда и следствия. Заодно расстреляли адвоката Гусмана Санта-Круса, проведя перед этим чрезвычайное заседание «выездного военного трибунала» и осудив на нём адвоката на … пять лет заключения! Доктора Муньоса, осмелившегося возразить против этого расстрела, попросту закололи штыками.

Надо иметь в виду, что многие из задержанных в первый месяц переворота были убиты по совершенно случайным причинам. На Национальном стадионе солдаты систематически убивали тех, кто сошёл с ума, а также достреливали неудачных самоубийц (на стадионе многие пытались покончить с собой, бросаясь с верхних трибун). На стадионе «Чили» нескольких женщин застрелили за то, что они были в брюках, а мужчин – за длинные волосы (среди них была группа хиппи-иностранцев). Мексиканская журналистка Патриция Бастидос рассказала, как на её глазах на Национальном стадионе застрелили мужчину только потому, что у него начался приступ эпилепсии. При этом военные хорошо понимали, что они делают. Не случайно вместо имён офицеры пользовались кличками: например, на Национальном стадионе – Лев-1, Лев-2, 3, 4, или Орёл-1, 2, 3, 4…

С объявлением «нормализации» «военные операции» против мирного населения не прекратились. Когда в конце 1973 г. генерал Пиночет посетил поселок Кинта-Белья, чтобы присутствовать на церемонии переименования поселка в Буин (в честь одноимённого полка), этому предшествовала акция устрашения: всех 5 тысяч жителей поселка военные согнали на футбольное поле, отобрали из них 200 человек, из которых 30 расстреляли, а остальных объявили заложниками. В ночь накануне визита Пиночета солдаты постоянно обстреливали посёлок. Было ранено несколько десятков человек. Позже чилийское телевидение показывало приезд Пиночета в Кинта-Белью и рыдающих вокруг него женщин и объясняло, что женщины плачут от чувства умиления и признательности генералу за то, что он «освободил их от марксизма». Хотя рыдали они, естественно, совсем по другим причинам.

А накануне Рождества 1973 г. хунта объявила о раскрытии так называемого плана «Леопард» – плана левых развернуть кампанию террора против промышленных предприятий Чили. Было сообщено, что при попытке взорвать мачту ЛЭП солдаты убили пятерых «партизан-коммунистов». Однако все пятеро были за несколько дней до того арестованы у себя дома, а на их телах, выданных родственникам, остались следы пыток. Один из погибших «партизан» был близок к кардиналу Сантьяго-де-Чили Раулу Сильве Энрикесу. Кардинал потребовал от министра внутренних дел хунты генерала Бонильи расследования. Но Бонилья от кардинала просто отмахнулся.

Теперь представим себе, что мечта наших неолибералов осуществилась – к власти у нас пришел свой Пиночет и делает всё, как его предшественник в Чили. В Чили в 1973 г. жило 10,2 млн человек. В России живёт 147 миллионов. Экстраполируем чилийский опыт на Россию. Получаем: в первый же месяц власти российского Пиночета должно быть уничтожено 512 тыс. человек. Да ещё 192 тысячи должны быть затем убиты в тюрьмах и погибнуть под пытками. Да еще около 68 тысяч должны «пропасть без вести». Итого: 772 тысячи. Не слабо!

Идём дальше. В первые два года при Пиночете по политическим мотивам было арестовано и отправлено в тюрьмы и лагеря 110 тыс. человек. Экстраполируем на Россию. Получаем 13 млн 840 тыс. человек. По Хабарову, через тюрьмы в Чили при Пиночете «прошло 500 тысяч человек». Да нет же, господин Хабаров! 500 тысяч (точнее, 492 тысячи) были осуждены – хотя бы на месяц заключения, хотя бы на крупный штраф (за нарушение комендантского часа, за участие в демонстрации и т.п.). А всего через тюрьмы и лагеря прошло – то есть было хотя бы один раз арестовано (многие так и не престали перед судом) 27,1% населения. Пересчитываем на Россию. Получаем: 40 миллионов. 40 миллионов за 10 лет даже Сталину посадить не удалось! (В 1937 г. 40 миллионов – это было вообще всё взрослое трудоспособное население СССР, включая членов Политбюро и самого Сталина).

Церковь, фашисты и евреи

А. Хабаров в своем фильме тщательно избегает темы фашизма. А также «национального вопроса» и религии. По-русски это называется «халтура». Темы-то очень показательные.

Хотя Пиночет и хунта постоянно провозглашали себя «защитниками христианских ценностей» и подчёркивали свой ревностный католицизм, репрессиям при военном режиме подверглись тысячи католических активистов. В первую очередь, естественно, это были члены двух левокатолических партий, входивших в Народное единство. Но не только. Пыткам и издевательствам на Национальном стадионе подверглись четыре католических священника из Бельгии, арестованных за попытку прекратить избиения солдатами детей в бедняцком квартале. В побласьон Виктория, по рассказу Д. Барнса, солдаты пытались арестовать священника-голландца Тиссена. Но предупреждённый местными жителями, Тиссен скрылся. Тогда солдаты вдребезги разнесли алтарь в церкви, а саму церковь изрешетили из пулемёта. В горных посёлках вокруг Вальпараисо местные священники пытались заступиться за своих прихожан и протестовали против массовых арестов. За это они сами были поголовно арестованы, а их церкви военные подвергли разгрому и грабежу. Глава католической церкви Вальпараисо монсеньёр Эмилио Тагле был так напуган произошедшим, что даже побоялся заступиться за арестованных…

Всего в Чили за первый месяц переворота было арестовано не менее 60 католических священников и монахов. Из них по меньшей мере 12 человек были убиты или «пропали без вести». Особенно подозрительно относились военные к священникам-иностранцам. Отец Альсина из Испании, работавший в больнице «Сан-Хуан де Дьос», был схвачен и отправлен на Национальный стадион по бредовому обвинению в организации «склада оружия в подвале больницы». Хотя никакого оружия в больнице не нашли, а весь персонал больницы дал показания в пользу о. Альсины, тот был убит. Неизвестно, судили его или нет, но в октябре 1973 г. изрешечённый пулями труп священника был найден в реке Мапочо.

Вопреки тому, что говорила советская пропаганда, переворот в Чили не был «фашистским». Это был обычный реакционный военный переворот, инспирированный ЦРУ. Но режим Пиночета, действительно, с исключительной скоростью фашизировался. Фашистские партии были единственным гражданским союзником Пиночета – и именно эти партии продолжали активно действовать в стране, несмотря на официальный запрет хунты на деятельность политических партий (деятельность правых партий была под запретом до 1988 г., левых – до момента падения диктатуры). Именно фашистам было поручено «идеологическое обоснование» режима, они были «идеологическими комиссарами» хунты в университетах и т.д. Очень скоро прославления Гитлера, Муссолини и Франко стали нормой. Очень скоро к антикоммунистической риторике добавились антимасонская и антисемитская. В результате 93% еврейских семей эмигрировало из Чили. Традиционно значительная часть чилийских евреев придерживалась левых взглядов, но вряд ли это может служить оправданием, например, включения в школьные учебники при Пиночете почерпнутых в нацистской Германии формулировок типа «еврей Маркс», «еврей и масон Гейне», «большевики – марионетки мирового масонства» и т.д. При Пиночете численность фашистских партий и групп выросла в 22 раза.

При Пиночете Чили превратилась в рассадник фашистской пропаганды во всем испаноязычном мире. «Доктрина фашизма» Муссолини на испанском языке была издана в Чили 6-миллионным тиражом – и широко распространялась по всей Латинской Америке. «Миф XX века» Розенберга был издан 4,2-миллионным тиражом – и тоже распространялся по всему континенту. «Протоколы Сионских мудрецов» издавались при Пиночете целых 28 раз!

В конце 70-х в Чили съехались со всего мира скрывавшиеся от правосудия нацистские военные преступники. Бывшие эсэсовцы служили консультантами, экспертами, а иногда и управляющими в созданных хунтой концлагерях в Чакабуко, на острове Досон, на Огненной Земле и др. Среди них были знаменитости – например, изобретатель «душегубки» В. Раух. Беглые нацисты нанесли значительный ущерб моральному авторитету католической церкви в Чили, поскольку не раз действовали под видом католических священников. Так, на Национальном стадионе арестованных исповедовал (а затем передавал военным полученные сведения) некий «отец Хуан» – Ян Скавронек, польский фашист, приговоренный на родине к смертной казни за геноцид евреев и поляков во времена нацистской оккупации.

Виднейшие представители еврейской общины Чили подверглись арестам, пыткам, издевательствам и оскорблениям. Всемирно известный учёный, самый знаменитый и влиятельный в XX веке деятель чилийской науки, антрополог, этнограф, медик и философ 90-летний Алехандро Липшютц подвергся унижениям и издевательствам в собственном доме, его огромная библиотека была сожжена, а лаборатория разгромлена. Только благодаря своей всемирной славе Липшютц был не арестован, а посажен под домашний арест. Вскоре из-за перенесённого потрясения А. Липшютц умер. Крупнейший в Латинской Америке нейрохирург Альфансо Асенхо был отстранён от работы и также помещен под домашний арест, а затем принуждён к эмиграции в Израиль. Ведущий чилийский драматург Мария Рекена была подвергнута пыткам, одна из которых была, мягко выражаясь, своеобразной: женщину лишили на два дня пищи и воды, а затем предложили ей выпить… свиную кровь. «Ты, еврейская свинья! – кричали офицеры. – Почему ты не пьёшь свою кровь, свиную? Привыкла к христианской?»

При «захвате» Ла-Серены фашисты и солдаты корпуса Старка исписали весь город лозунгами «Смерть марксистам, интеллектуалам и евреям!». А член хунты генерал ВВС Густаво Ли Гусман с армейской прямотой сказал западногерманским журналистам, что хунта берёт пример не с латиноамериканских консерваторов, а европейских фашистов 30-х годов («Штерн», 1973, № 42). Министр иностранных дел хунты адмирал Исмаэль Уэрта заявил на Панамериканской встрече в Мексике в 1974 г.: «Я не знаю, что сегодня понимают под словом «фашизм». В молодости я бывал в Европе, и там это выражение применялось к властным, сильным, умеющим руководить правительствам. Если это выражение применяют к нам, потому что мы сильное правительство, тогда мы фашисты».

Значительная часть чилийских эмигрантов – из того миллиона, который выехал из страны, – была представителями интеллигенции. Эмиграция катастрофически понизила интеллектуальный уровень в Чили. Чилийцы, расселившиеся по всему испаноязычному миру, сегодня составляют гордость испанской социологии, мексиканского кинематографа, перуанской журналистики, аргентинской медицины, венесуэльской физики, коста-риканской литературы. Около 60% эмигрантов в Чили так и не вернулось, освоившись в новых странах. Из Чили в Аргентину бежал даже ультраправый ректор Национального университета Боэннингер! Увидев, что хунта сделала с университетом, Боэннингер публично плакал. Понять его можно: новым ректором университета был назначен известный своей ненавистью к интеллигентам генерал Дальеу, а реально власть в университете захватил фашист Данило Сальседо, с подросткового возраста страдавший шизофренией.

Впрочем, среди чилийских фашистов вообще было много психически больных людей – и при Пиночете они сразу пошли в гору. Главным врачом Центральной психиатрической больницы назначили фашиста Клаудио Молину, который в этой же самой больнице дважды лечился: первый раз – от алкоголизма, второй – от шизофрении. Молина был буйно помешанным – на него надевали смирительную рубашку и даже применяли к нему электрошок. Новый главврач начал с того, что ворвался в здание больницы и устроил там стрельбу, перепугав врачей и особенно пациентов. Затем 5 врачей больницы были расстреляны, несколько десятков человек арестовано и уволено с работы.

Хунта изменила не только интеллектуальный климат в стране, но и моральный тоже. Поощрялись доносы. Доносчик получал премию в полтора миллиона эскудо и всё имущество того, на кого он донёс. Находившиеся в ссоре родственники и соседи сотнями и тысячами доносили друг на друга. Город Чукикамата получил печальную известность как «колыбель стукачей»: там подростки из обеспеченных семей наперегонки доносили на собственных родителей – чтобы получить их имущество и быстренько промотать его. У нас был один Павлик Морозов, в маленькой Чукикамате их было 90!

Зато у Пиночета появилось много горячих поклонников: тех, кто доносами сколотил себе немалое состояние. Сегодня эти люди боятся, что если осудят Пиночета, то затем начнут судить и других офицеров – за военные преступления, а потом, глядишь, доберутся и до доносчиков.

О «народной любви» к Пиночету

О причинах падения режима Пиночета А. Хабаров рассказывает сказки. Дескать, в 1988 г. случился экономический кризис, «дефолт», начались волнения, и поэтому на Пиночета даже было совершено покушение. Правда, как сам Хабаров тут же расскажет, покушение было совершено за два года до этого – в 1986-м, но Хабарова это почему-то не смущает. Вот и пиночетовскую конституцию у него приняли «демократическим путём» (в условиях осадного положения, запрета на деятельность оппозиции и на пропаганду против проекта этой конституции). И «страна была счастлива и любила его» (Пиночета).

Расскажу немного о «народной любви» к Пиночету.

От большинства других стран Латинской Америки Чили отличалась тем, что не имела традиций партизанской войны. Пока к власти не пришел Пиночет, никто и не думал, что партизанская война в стране возможна. Все знали, что Чили к партизанской борьбе просто по природным данным не приспособлена: узкая полоска суши, с одной стороны – океан, с другой – высокогорье Анд, быстро становящееся безлесным и непроходимым, а на севере ещё и пустыня. Партизаны таким образом лишены пространства для манёвра и укрытий, что делает их лёгкой добычей правительственной авиации.

Более того, именно те политические противники диктатуры, кто был склонен к вооружённой борьбе, – чилийские леваки, – понесли максимальные потери: в крупнейшей чилийской леворадикальной организации «Левое революционное движение» (МИР), например, 92% членов либо погибли в ходе переворота, либо попали в тюрьму.

Но уже к 1975 г. леворадикалы создали новое подполье, навербовали новых бойцов, и в течение 1975 г. им удалось провести в Чили 132 партизанские операции, то есть по 1 операции каждые 2 дня. Чилийская специфика вынудила партизан в основном действовать в городах. Основными типами акций 1975 г. были: экспроприации, нападения на склады и казармы с целью захвата оружия, казни осведомителей и сотрудников политической полиции ДИНА, обстрелы казарм, организация побегов политзаключённых. Правда, стрелять партизаны тогда ещё умели плохо, поэтому потери среди сторонников хунты были незначительными.

Партизаны оборудовали 6 баз в высокогорье Анд, на территории Аргентины в непосредственной близости от чилийской границы. Базы использовались как тренировочные лагеря и опорные пункты. Оперируя с этих баз, партизаны смогли в первой половине 1976 г. провести уже 202 боевые операции, экспроприировав 6 с лишним млн эскудо, освободив из заключения 38 человек, захватив 84 единицы оружия, выведя из строя 16 самолётов и вертолётов и 56 единиц боевой техники хунты, проведя 29 нападений на казармы, тюрьмы, посты карабинеров и отделения полиции и ДИНА. Однако в марте 1976 г. в Аргентине произошел военный переворот, и в июне 1976 г. аргентинская военная авиация разбомбила базы чилийских партизан. При этом погибло от 800 до 1200 бойцов. В результате герилья затихла, сократившись до нескольких десятков боевых операций в год.

В октябре 1983 г. в Аргентине пала военная диктатура, а в ноябре была основана крупнейшая чилийская партизанская организация – Патриотический фронт им. Мануэля Родригеса. Помимо леворадикалов, в ряды партизан вступили молодые коммунисты и социалисты (и даже дети некоторых руководителей ком- и соцпартии). Используя аргентинскую территорию как тыловую базу, Фронт с 1984 г. развернул активные действия, ежегодно удваивая число боевых операций и быстро наращивая численность вооружённого подполья. Среди прочих операций бойцы Фронта организовали два покушения на жизнь самого Пиночета.

Сменился и характер партизанских акций. Заметно упало число выслеженных и казнённых осведомителей и сотрудников ДИНА/СИМ (они ушли в самое настоящее подполье, были населённые пункты, где офицеры СИМ никогда не ночевали дважды в одном доме; можно подумать, что это они были партизанами, которых разыскивают власти). Зато резко увеличилось число нападений на официальные учреждения – в первую очередь, с целью похищения бланков документов: вооружённое подполье быстро росло, нелегалам требовалось много фальшивых документов.

Другой мишенью Фронта стали фашисты. С 1985 г. партизаны Фронта стали систематически нападать на местные отделения фашистских партий и организаций, на типографии, где печатались фашистские газеты, на склады фашистской литературы. Только в 1986 г. бойцы трёх партизанских организаций – Патриотического фронта, МИР и Молодёжного движения Лаутаро – уничтожили фашистскую литературу стоимостью свыше 120 тыс. чилийских песо. Киоскёры отказывались брать в продажу фашистские газеты – несмотря на то, что фашисты их за это избивали, а нередко и отправляли в тюрьму по подозрению в «сочувствии коммунистам».

С 1987 г. распространились нападения на мобильные патрули полиции, карабинеров и на отделения СИМ. Партизаны совершили налёт на склад реактивных гранатометов правительственной армии и вывезли оттуда два грузовика базук и боеприпасов. К операции по поимке похитителей была подключена даже авиация, и Пиночет обратился за помощью к США, надеясь на американские спутники-шпионы. Но найти партизан не удалось. После этого Пиночет издал специальный закон, запрещающий СМИ распространять какие-либо материалы о «террористических акциях» (один такой закон Пиночет уже издавал в 1983 г., но активизация партизан заставила журналистов – в погоне за сенсациями – иногда «забывать» об этом законе).

К концу 1987 г. нападения на оружейные склады полиции, карабинеров и даже армии приняли систематический характер. Это было связано с тем, что герилья в Чили вступила в новый этап – этап «народной войны». Стали создаваться отряды «народного ополчения». Причем такие отряды стали создавать не только леваки, но и Социалистическая партия (а в 1988 г. несколько отрядов «народного ополчения» создали – вопреки запрету руководства – даже местные отделения Радикальной партии, ещё более правой, чем социалисты). Только коммунисты отказывались от создания отдельных от Патриотического фронта им. Мануэля Родригеса партизанских формирований – и нанесли этим сильный удар по престижу партии в кругах противников диктатуры. Так что это не Пиночет, а сами коммунисты подорвали своё влияние в стране.

В первой половине 1988 г. в Чили было проведено невиданное число экспроприаций – 193 (то есть больше чем по одной экспроприации в день!). Миллионы экспроприированных долларов были переданы оппозиционным партиям на издание подпольной литературы. Волна антиправительственной печатной продукции просто захлестнула Чили.

Тогда же, в 1988 г., партизаны стали совершать нападения на имущество североамериканских компаний в Чили. Суммарный ущерб от этих акций до сих пор засекречен, но только диверсий на информационных сетях американских корпораций в первой половине 1988 г. было совершено свыше 40.

Надо думать, это было одной из причин, заставивших США оказать давление на Пиночета, чтобы он провел в октябре 1988-го плебисцит по вопросу о сохранении диктатуры (Пиночет этот плебисцит проиграл).

В результате в 1989 г. в провинциях Линарес, Био-Био, Арауко, Талька, Кокимбо, Курико и Каутин уже существовали районы, в которых с наступлением темноты власть переходила в руки «народного ополчения». Полиция и карабинеры боялись ночью соваться в эти районы, торговцы там платили «революционный налог» партизанам.

Герилья развивалась бы в Чили и дальше, если бы в 1989 г. не состоялись всеобщие выборы и власть Пиночета не пала.

Так вёл себя «любивший Пиночета» народ.

Диверсия против НТВ, устроенная самим НТВ

Можно, конечно, сказать: стоит ли уделять такое внимание обычной тележурналистской халтуре (что это – халтура, несомненно: только человек, совершенно не желающий работать профессионально, может сделать музыкальной заставкой фильма о Чили мелодию «Беса ме мучо» – это всё равно, что снять фильм о России и сопроводить его «типично русской» песней «Сулико»!).

Но дело-то в том, что всё это происходит на канале НТВ! На том самом «опальном» канале, где всего за несколько дней до фильма «Формула Пиночета» ведущий «Независимого расследования» Николай Николаев публично спрашивал у зрителей: придёте ли вы защищать нас, если к нам на канал явятся люди в касках и с автоматами?

А зачем вас защищать, дорогой Н. Николаев, если у вас на канале выходят в эфир такие лживые – и более того, направленные против вас самих – фильмы?

А зачем вас защищать, если фильм «Формула Пиночета» заканчивается «философскими» рассуждениями о том, что, может быть, всё правильно – так всё и должно быть, как при Пиночете? Это же точная копия рассуждений Васисуалия Лоханкина о «великой сермяжной правде» в тот самый момент, когда Васисуалия порют обитатели «Вороньей слободки» во главе с бывшим камергером Митричем!

Но Лоханкину позволительно было так рассуждать – его, как известно, выперли из пятого класса гимназии, и он даже физику Краевича не проходил. А вот о канале НТВ хотелось думать лучше.

17–31 января 2001

Опубликовано под названием «Правда о Чили и Пиночете» в журнале «Свободная мысль-XXI», 2001, № 3; в сокращении – в журнале «Неприкосновенный запас», 2001, № 2.

Оппортунизму бой