Трололо
…Николай Петрович вздохнул, затянулся поглубже догоравшей уже сигаретой и поднял руку над клавиатурой. Что бы еще такое написать?
В последнее время фантазия отчаянно отказывала ему. Если честно, он никогда и не был особым фантазером. В школе с неба звезд не хватал и не мечтал стать космонавтом, как почти все другие мальчишки того времени. Он рано решил, что главное в будущей, взрослой жизни — это хороший заработок.
После восьмилетки стал шофером, со временем – шофером-дальнобойщиком. Зарабатывал действительно классно. И жизнь была… скажем так, есть о чем вспомнить.Николай Петрович даже вздохнул, вспоминая далекие 70-е-80-е. Но в лихие 90-е все изменилось. На дорогах появились бандиты – в советское время такую дикость даже представить себе было невозможно, — и Николая Петровича однажды подстретили в ногу, когда он, по советский привычке, пытался защитить от них свой груз. Слава богу, обошлось. Были в те годы и такие, кто просто пропал вместе с грузом в смоленских или белорусских лесах. Даже иностранные водилы попадали – в начале 90-х голландец какой-то исчез вместе с фурой, полной западных сигарет, которые тогда еще были в новинку, это теперь кури-не хочу…
Николай Петрович затянулся еще раз и застучал по клавиатуре. «Хоть Брежнев до такой х*** не доходил.» - старательно выстучал он под ником «интеллектуала из Москвы», сегодня даже и не прочитав самой статьи, которую он должен был прокомментировать. Но больше ничего не мог из себя выдавить- комменты не шли. Зато шло время. Уже два часа ночной смены прошло, а его как застопорило с вечера, так и не идет. Да и то, что писать, когда по теме он, в общем-то, ничего не знает, да и по фигу оно ему, если честно; других комментаторов он давно всех разогнал, а самому с собой по целой смене от разных лиц переписываться – это даже и Пушкин дольше трех дней не потянул бы…
Николай Петрович заглянул во вчерашнюю статью — не оставил ли там кто новых комментов. Ну, так и есть. Тот козел Константин опять, чтоб ему пусто было! То пропадал куда-то – Николай Петрович тогда даже вздохнул с облегчением и на радостях целые две недели с вдохновением отвечал на собственные комменты. И вот на тебе, вернулся… Да еще и такое написано, что не знаешь, что и ответить. Потому что правда. Нечем, как говорится, крыть. Он на самом деле был в школе троечником и на самом деле переписывался на этом сайте сам с собой от разных имен. Николай Петрович перечитал коммент Константина еще раз, чувствуя, как его охватывает холодная злоба. Ну вот, откуда они такие берутся, настырные? Если шеф выйдет на сайт и увидит, что тот вернулся, то Николаю Петровичу снова урежут бонус. За последние 3 месяца это будет уже второй раз. Ну уж дудки! Да мы за свое кровное….Николай Петрович глотнул из услужливо ждавшего его стакана холодной водки, не закусывая, и почти сразу стало тепло и весело.
Когда вдохновение отказывало Николаю Петровичу напрочь, он пил. А когда он пил, он переходил на мат. В последнее время это случалось все чаще и чаще. Причем после двух стаканов мат обычно лился из-под его пальцев на клавиатуру рекой, и такой извилистый и заковыристый, что потом, перечитав написанное утром на трезвую голову, Николай Петрович и сам диву давался. Видно, водка вызывала в нем генетические воспоминания – из далекого детства, словесное «наследство» от деда-извозчика…А может, и не такие далекие – язык, на котором руководили им освобожденные перестройкой бандюки, на которых пришлось ишачить в 90-е….
…Обошлось-то тогда обошлось, но водить фуру он больше не смог. Хромал сильно, боли в ноге не унимались. Пришлось оформить инвалидность, хотя мужик он тогда был еще молодой, во всех остальных отношениях здоровый. Ну, не на пособие же инвалидское жить, тем более, что в те ельцинские – не к ночи будь помянут!- годы пособия те выплачивали с задержкой в полгода, а то и больше. А у него семья. Машка тогда как раз школу заканчивала. В городке их, маленьком, когда-то в советское время уютном, было только одно место, куда можно тогда еще было устроиться на работу – завод. Градообразующее, как говорилось тогда, предприятие. Тогда еще завод работал. Больше того, директор строил радужные планы насчет того, как они со своей продукцией выйдут на внешние рынки, и тогда…Николай Петрович попробовал работать на сборке – благо, работа там была сидячая, — но почувствовал, что не справляется. Не выполняет норму, а бригады тогда еще сдельно работали, и остальные рабочие наволчились на него – мол, что это мы будем из-за тебя убытки терпеть, не можешь норму потянуть, уходи. И он ушел. В вахтеры на том же заводе. Работа посменная, спокойная – что там было красть, когда все это выносили с завода теперь вполне официально? Не выносили, вывозили даже. Грузовиками. А он сидел себе в своей будке и только на документы мельком смотрел. Одним словом, все бы хорошо, только вот зарплата была теперь маленькая. Да и ту тоже задерживали часто, хоть и не по столько месяцев, как пособия.
Жена, привыкшая к его хорошим зарплатам и к тому, что его неделями не бывало дома, заскандалила – и от нехватки денег, и от того, что он теперь вдруг был дома так часто. Чуть было не бросила его. Если б знала языки, то наверно, и бросила бы – в те годы как раз пошла мода у наших баб на иностранных женихов по переписке. Лидия его тоже пыталась заловить какого-нибудь заморского принца – просила дочку переводить для нее письма, — да Машка любила отца и взбунтовалась… И Лидии пришлось поумерить свой пыл и идти в «челноки» — ездить за тряпками в Турцию и потом торговать ими на базаре. Может, там у нее тоже с каким турком роман был – об этом Николай Петрович предпочитал не думать. Перестала его пилить, и то слава богу.
Машка вскоре поступила в иняз – первая в их семье, кто пошел в вуз, и Николай Петрович ею очень гордился. Но денег стало не хватать катастрофически. Тем более, что Машка родила уже на втором курсе и внука им с женой подбросила – не бросать же институт, а это вам не в советское время, ни касс взаимопомощи, ни в академку уйти она уже не могла.
Ой, лихие же были годы… Вовка болел то и дело, жена таскала его с собой на базар, когда он был здоров, а когда болел – Николай Петрович брал его с собой на работу и укладывал спать у себя в вахтерской (хоть начальство и ругалось, но было тогда еще по-советски человеколюбивым и закрывало на это глаза). Сбережения их все сгорели в сбербанке во время гайдаровских фортелей. Если бы не принесенное женой с базара, наверно, вообще бы не выжили. Вот в те годы Лидия и запила – то чтобы согреться (попробуй-ка целый день простой на холоде!), то чтобы забыться…
Три года назад ее хватил инсульт, и теперь она не вставала с постели – ноги отнялись. Хорошо еще, что с головой у нее ничего не случилось, хотя иногда, выслушивая ее капризы, Николай Петрович, прости господи, жалел, что у нее не язык вместо ног не отнялся. А ведь молодая еще, бегать бы еще да работать…Не иначе как бог ее наказал за то, как издевалась над его инвалидностью когда-то. В бога Николай Петрович поверил недавно – ну, как поверил? Не то, чтобы посты соблюдать, не то, чтобы милостыню бомжам подавать (он ими брезговал, да и самим денег мало), но крест на шее теперь носил и по праздникам в храм наведывался. Как все уважаемые люди. А то неприлично даже как-то, в наши дни – и вдруг не веровать!
В храме он ставил свечку – молился за то, чтобы жена все-таки встала на ноги (менять ей памперсы и мыть ее было для Николая Петровича сущей каторгой, к тому же на памперсы уходила вся ее пенсия и часть его). И за дочку молился тоже. Чтобы приехала домой еще хоть разок, пока живы они оба.
Машка, конечно, одна не осталась – даже после того, как родила Вовку вне брака, теперь такие вещи никого уже не волновали. Девица была красивая, здоровая, румяная, с толстой белой косой – как на предвыборных плакатах «Единой России». Ну, и нашла себе какого-то Хулио, работая гидом на каникулах. Вовку оставила у них с женой –чтоб не мешал брачному ее счастью. Теперь они жили где-то там в Испании, Николай Петрович даже не вникал особенно, где, — так он расстроился, когда Машка уехала. И хотя умом понимал он, что такие теперь времена, что ей там, может, и лучше будет, и хотя Машка присылала подарки для Вовки и пару раз брала его к себе на каникулы, все равно, предательства такого – что не нужен они ей оказались – ни дед, ни внук так и не простили. В последний раз приезжала Машка в их городок лет эдак 7 назад, когда Вовка еще учился в школе. Все, что Николай Петрович запомнил из той поездки – это как они с зятем три дня подряд пили самогон. Начали с привезенной зятем текилы, а кончили… Кончили так, что Хулио стало дурно, пришлось вызывать "скорую», а поскольку он был иностранец, то за его пребывание в реанимации пришлось платить – Машке пришлось. Машка разозлилась на отца и заявила, что ноги ее больше в родительском доме не будет. И до сих пор сдержала свое слово…
Николай Петрович вздохнул. Вообще-то он раньше никогда этим делом не баловал – когда шоферил, нельзя было пить, и потому не было с юности такой привычки. Держался он долго, хотя вокруг запили к тому времени уже почти все, включая жену. И зятя-то он просто угостить хотел, попотчевать его настоящим русским… Кто ж его знал, этого Хулио, что он такой слабый на желудок окажется?
После бурно-скандального Машкиного отъезда они с внуком стали особо дружны. Вовка, видимо, осознал до конца, до какой же степени он в Машкиной жизни был лишним человеком – до этого он все еще по-детски надеялся, что вот-вот «мама приедет и заберет меня к себе в Испанию на море», а тут… Рухнули все его детские грезы, и Вовку словно бы подменили. Вместо доброго, мягкого парня стал какой-то просто бизнес-волк. Например, начал брать деньги с друзей за то, что помогал им делать контрольные. Оно, конечно, по нашим временам быть таким – как раз хорошо, и Николай Петрович про себя только радовался, тем более, что с внуком они обоюдно любили друг друга без памяти. Будет в старости кому стакан воды подать, это уж точно! А то гляди, выйдет Вовка в большие люди и деда тоже не забудет…Оно неплохо бы – пожить так, чтобы за Лидией сиделка ухаживала, а сам бы он попивал коктейли где-нибудь на Мальдивах. Мальдивы Николай Петрович много раз видел по телевизору, хотя лично не знал ни одного человека, который бы там побывал. В их городке таких точно не было.
Завод тем временем приказал долго жить, Лидия по-прежнему не вставала с постели, и вот тогда-то Николай Петрович впервые и запил по-черному. М-да, вот такая вот получилась у него, значит, жизнь. Начиналось все так хорошо, а заканчивалось все так несуразно. Его мучило чувство, что жизнь эта рассыпается у него на глазах как карточный домик, а он ничего не может с этим поделать. А почти никогда не выключавшийся в комнате Лидии телевизор тем временем истошно вопил о том, как важно в наши дни быть «успешным» — в перерывах между рекламами средств от импотенции и недержания мочи…
Если бы не Вовка, он бы, наверно, умом тронулся бы. Вовка-то его и спас. Помог ему начать с чистого листа… Внук кончил школу, поступил в вуз, учился не то на менеджера, не то на мерчандайзера (Николай Петрович плохо представлял себе, с чем едят и то, и другое) и все свободное время подрабатывал где-то. Подрабатывал, видимо, неплохо, потому что в один прекрасный день принес деду компьютер и сказал:
-Все, деда, начинаем новую жизнь. Кончай пить горькую и горевать о жизни в «совке». Надо быть сильным. Ты молодой у нас еще. Вот, компьютер тебе принес. Освоишь и будешь бабки зарабатывать прямо из дома.
Николай Петрович не поверил ему сначала – какая-такая работа из дома на компьютере? Гербалайф, что ли, продавать? Аферистов вокруг развелось видимо-невидимо, а в компьютерном мире – так вообще, наверно, каждый второй. Но внук не шутил. И действительно помог ему найти непыльную работенку…
Азы компьютера Николай Петрович освоил быстро – все-таки не дурак он, хоть и без особого образования. С компьютером и дошкольник справится, это ж не без ошибок по-русски писать.
Через месяц Вовка повел его на собеседование в какую-то одному ему ведомую контору.Честно говоря, Николай Петрович не думал, что его возьмут – все-таки возраст, а на собеседование одни пацаны-студенты пришли, ему даже среди них в приемной сидеть было стыдно. Но, на его удивление, взяли. Видно, у Вовки была там протекция. Мужик, который с ним говорил – в хорошем костюме мужик, с планшетником, на пальцах два золотых перстня, иномарка у подъезда, секретутка на высоченных шпильках и вид у нее такой, будто только что из сауны– одним словом, джентльменский весь набор, сразу видно, мужик успешный, так ему и сказал:
-Вообще-то мы не берем никого старше 30-и. Но внук за Вас очень просил, Николай Петрович. А Владимир Ваш у нас на хорошем счету. В общем, берем Вас, но с испытательным сроком. Сайт тут такой есть, что молодежь наша с ним не справляется. Не хватает знаний у них о советской тоталитарной жизни. А с Вашим жизненным опытом – оно самое то.
Новоявленный шеф, Сергей Иванович, объяснил ему, что надо делать, и сколько будут платить. Сдельно будут платить, за количество. Но и качество будут выборочно проверять.
Вот так и стал Николай Петрович – в его почтенном-то возрасте – интернет-троллем. Хотя официально это как-то по-другому называлось, красиво. Он все время забывал, как. Не то маркетолог, не то пиарщик. Платили здесь не только вовремя- платили хорошо, так что он себе через четыре месяца аж зубы новые смог вставить. А то, что по-черному платили, в конвертиках, — так это ему даже нравилось. На фига ему этих чиновников на свои налоги кормить!
Работенка действительно оказалась непыльная: почитывай себе комменты на выделенном тебе сайты и пиши в ответ всякие гадости или глупости, это в зависимости от ситуации. А цель одна- чтобы весь народ с форума сайта распугать или перебить, как рыбу динамитом (это выражение нового шефа Николаю Петровичу особенно понравилось). Чтобы не просто не было там серьезных дискуссий, а так, чтобы им вообще на тот сайт аж противно стало бы заходить.
Чтоб заходить противно стало? Это можно. Это пожалуйста! Правда, Николай Петрович поначалу удивился, почему ему поручили «вести» такой сайт. На первый взгляд, совсем безобидный. Сайт был политический, но даже какой-то трогательный в своей чистой наивности. Ну, кто в наше циничное время читать-то такое вообще будет, уж не то, чтобы этому верить? И регистрации там не было, и модератора тоже, хотя Вовка, который и сам, оказывается, еще с 17 лет подрабатывал троллингом, и научил его, как вокруг них можно обойти. А тут… Слишком уж легко все было с первого взгляда.
Николай Петрович начал троллить – грубо, как всякий неопытный тролль, но тут, видно, и не требовались от него тонкости,потому что начальство осталось довольно. Он даже зажмурился от удовольствия, вспоминая те, первые месяцы. По словам Сергея Ивановича, обрушился он тогда на этот сайт как ураган. Поначалу фантазия у него еще не иссякла, и Николай Петрович «изобрел» себе несколько «образов» для троллинга: Геннадий – «московский интеллигент», обычно пишущий комменты одинокой фразой в вопросительной форме, Петр с рынка – «крутой»и наглый торгаш-антисоветчик, Виталий – отставной, психически буйный военный, наоборот, любитель поностальгировать по Союзу, Джулия – ну, тут он особо в детали биографии не вдавался, это уже просто для разнообразия было ( с подачи внука), от ее имени Николай Петрович писал редко, потому что думать по-бабски – это было уже чересчур, даже после хорошей выпивки.
Комментаторы, что заходили на сайт всерьез, с вопросами по теме, в том числе к автору сайта, который предпочитал оставаться в тени, быстро напарывались на Николай Петровичево хамство, терялись, смущались и исчезали оттуда уже навсегда. Он отвечал на обращенные не к нему вопросы, нахраписто, с видом эксперта, писал о вещах и местах, о которых имел понятие только по программам канала НТВ, - в общем, царил на сайте, как он был уверен. Были и такие кто на полном серьезе вступали с ним — или с одной из его ипостасей – в перепалку, не понимая, что он лишь тролль, и бомбардировать таких наивняков «с разных сторон» доставляло ему особое удовольствие. До тех пор, пока не отвадит их появляться на сайте совсем. И вскоре практически все посетители с форума разбежались, чем он был очень горд. Зайдет, бывало, ненароком туда какая-нибудь нежная барышня, задаст какой-нибудь вопросик автору вежливо – а Николай Петрович, в облике Вельзевула, тут как тут: обложит ее таким матерком, что она покраснеет и не дочитает, убежит с сайта, как из горячей шайки ошпаренная… Ох, как ему было приятно в такие моменты!
В первое время работы похорошел наш Николай Петрович — чисто даже от никогда раньше не испытанного чувства власти над людьми, — покруглел, поправился. А как заработал себе на новые зубы, то и о личной жизни своей заброшенной задумываться начал. Что ж ему, заживо себя похоронить теперь из-за того, что жена лежит парализованная? Начал он поглядывать на одну хорошенькую аптекаршу в соседней аптеке. Такая хохлушечка аппетитная, лет 45-и – что твоя Солоха! «И на шее монисто…» Только вот неудобно как-то будет у нее левитру покупать. А других аптек поблизости нету. Придется,видно, на соседнюю улицу в киоск за капсулами «Твердый и крепкий» бегать …
…Выводило его из себя только одно – то, что автор сайта ни разу не счел нужным ему ответить, прервать его хамское поведение, вообще хоть каким-нибудь образом признать, что он знает о существовании Николая Петровича. Сначала Николай Петрович даже было подумал, что здесь должна быть какая-нибудь ловушка. Но автор продолжал, как ни в чем не бывало, регулярно публиковать новые материалы, и на все, даже самые изощренные издевки Николая Петровича, совершенно никак не реагировал. Видно, для автора, несмотря на все его старания, на все его провокации Николай Петрович был оставался пустым местом. И это было для него очень обидно. Многое он бы дал, чтобы хоть разок, но вывести этого таинственного автора из себя!
Постепенно Николай Петрович втянулся и начал время от времени читать заметки на том сайте. Для себя читать. Даже кое-что на других сайтах на данную тему подыскивать – чтобы знать хоть, о чем говорить. Опять-таки, почему же этот сайт вообще было поручено троллить? Да еще и неплохо за это платить? И чем дальше, тем больше начало его разбирать любопытство: чего же это «они» так боятся этого сайта? И – кто они? То есть, с Сергеем Ивановичем , что он шеф, это понятно, хоть и не знал про него Николай Петрович ничего, кроме того, что тот москвич, а вот кто заказчик?
-Деда, меньше знаешь – крепче спишь!- отмахивался от него Вовка в ответ на все расспросы.
И Николай Петрович махнул рукой. Действительно, чего тебе надо, старый дурак? Платить платят, а остальное – не наше дело. Раз в месяц приходил он вместе с другими троллями-студентиками в контору к секретутке Сергея Ивановича : за зарплатой. Его комменты подсчитывались, где-то, бог весть кем делалась и выборочная проверка их на качество, и за качество он получал премиальные. Премиальные выходили регулярно, но оказалось, что ими надо делиться: два здоровых верзилы –охранника у дверей в день первой же получки недвусмысленно намекнули ему насчет этого. Пришлось половину премиальных отдавать им. Но он был рад и тому, что у него оставалось. Что ж, такая у нас теперь, в свободном мире, житуха – не подмажешь, не поедешь…
…Была для него только одна загвоздка на сайте – некий Константин. И дело не в том, что Константин раскусил, что Николай Петрович «троллит»: что с того, первая заповедь любого тролля – никогда не сознаваться в том, что тебя поймали за руку, вместо этого высмеивать поймавшего. «Что ты, милок, кто ж за такие вещи еще и деньги будет платить? Это я сам, как негодующий свободный гражданин, не могу молчать…» Нет, дело было в том, что в отличие от него Константин точно знал, о чем он пишет- знал из личного опыта и потому высмеиывл его, Николая Петровича, под всеми его псевдонимами, холодно и нещадно. Ответить по сути было нечего – ну, не знал Николай Петрович таких вещей, какие знал этот самый Константин!- , и тогда ему не оставалось делать ничего, кроме как цепляться к каким-нибудь уже совсем не связанным с предметом статей деталям. А это выставляло его в смешном свете перед заходившими на сайт, хотя и опасающимися оставлять на нем комментарии («не трожь – не воняет», как говорится) читателями. Дошло до того, что как-то раз, не зная уже, как бы наконец отбрить Константина, он договорился до того, что написал, будто бы нигде в Европе больше не существуют действующие маяки. Мол, изжили они себя в наш цифровой век. Конечно, тут уж на него набросились даже те, кто до сих пор вел себя мирно и никаких комментариев на сайте вообще не оставлял- что за чушь он порет? Начали даже присылать ссылки на информацию о вполне действующих маяках и их фотографии. А тут как раз нахлынула проверка качества его комментов, и… Премиальных как не бывало. Пришлось делиться с теми двумя бугаями уже не премиальными, а частью зарплаты. Кровно заработанного бессонными ночами. Так что неведомого Константина ненавидел Николай Петрович люто. Он злился, а Константин его поддразнивал. «Тро-ло-ло-ло…». Известной старой песней Эдуарда Хиля «Я очень рад, ведь я возвращаюсь домой».
Иногда Константин пропадал на некоторое довольно значительное время. Значит, профессиональным троллем сам он не был – не за зарплату старался. Тогда за что? Чего ему вообще, больше всех, что ли, было надо? Ведь каждый раз, когда он возвращался, народ начинал обратно подтягиваться на форум – с нормальными, человеческими комментариями и вопросами. А Николай Петрович боялся получить от начальства очередной нагоняй.
… Сегодня была последняя смена перед Новым годом, и он уже предвкушал, каких вкусностей накупит завтра к новогоднему столу с получки. Надо только будет дотянуть число комментов за смену до нормы. Ведь вчера и позавчера он ее даже перевыполнил. До конца смены оставалось 3 с половиной часа.Николай Петрович налил себе еще полстакана и застрочил в ответ на собственный же комментарий:
"Я заглядываю сюда потому, что этот сайт — один из самых юмористических. Просто прикалываюсь над дураками. Ты уж не льсти себе, любезнейший — ты на*** никому не нужен, чтобы кто-то выделил хоть копейку за то, чтобы над тобой поржали. И если ты сам себя выставляешь клоуном на посмешище, рассуждая о г**не, пи***рах и вшах — то не*** пузыри пускать под нос, возмущаясь тем, что над тобой смеются. Впрочем — если очень уж хочется, можешь считать что ты настолько не**бенно-великая личность, что Госдепартамент специально выделяет средства на то, чтобы тебя, супер-пупер-гениального, кто-то потроллил».
Поставил на бумажке у себя галочку, глотнул еще из стакана:
"А статейки на этом сайте хороши только для развлечения, как и некоторые товарищи, которые пытаются применить смехотворные приемы логики и здравого смысла для объяснения необъяснимого безумия за высокой стеной государства особого режима.”
Надо бы что позаковыристей написать, но не идет, и все, хоть ты плачь! Все уже сказано, весь матерный запас уже выблеван на экран. Николай Петрович решил допить бутылку – авось поможет!
«В СССР не было праституции, шулеров, воров было очень мало и все чтили кодекс строителя коммунизма. Праституток не было, а были бабы давалки которые всем давали бесплатно. Мне 97 лет и я в отличие от вас либерастов проклятых помню славные советские времена когда бабы давали всем бесплатно задаром лишь бы был построен коммунизм. Сталин целовался с Молотовым, Брежнев целовался с Сусловым. Какые были счастливые времена! А вы леберасты можете только матом ругаться б**и уроды. А Путяра молодец кукыш показал он Клинтану. Кому нужны дэнги, вот партбилет иметь и пашпорт советскыи. Когда я был ментом бабы давалки…»
На этой фразе его сморил сон, и она осталась незаконченной.
… Когда Николай Петрович проснулся – со страшной головной болью, видно, водка паленая оказалась! – было уже почти 3 часа дня. Он схватился за больную голову – как же это он так, ведь сегодня получка, -и на полусогнутых побежал в ванную. Почистить зубы, чтоб не так воняло перегаром, одеться – и бегом к Сергею Ивановичу! С наступающим не забыть шефа поздравить, для того он вчера бутылку шампанского купил.
… Сергея Ивановича в офисе не оказалось. А секретутка уже собирала вещи, когда Николай Петрович, задыхаясь от бега, ввалился в дверь.
Что, опоздал я, что ли, Маргарита? Уехал Сергей Иванович уже? — не веря своим глазам, простонал он.
Секретутка поморщилась на исходившее от Николая Петровича амбрэ.
-Не было Сергея Ивановича сегодня. И не будет. Корпоратив у него в Москве со спонсорами. Понятно? После рождественских каникул зарплату получите. Позвоните числа 12-го. И более или менее прямо указала ему на дверь.
Николай Петрович вышел в коридор настолько ошарашенный, что не видел ничего вокруг. Это что ж получается, кинули его, как в самые что ни на есть распроклятые ельцинские времена кинули? И это называется «стабильность»? И за эту «стабильность» он голосовал? Да не он один… У них в городе тогда перед выборами бесплатную раздачу гречневой каши едросы устроили, так там столько электората сбежалось, чуть не передавили друг друга от радости… Вот тебе и радость! Дома не было никакой еды, кроме остатков хлеба, молока и килограмма картошки – слишком он понадеялся на нынешнюю зарплату, вот ел как человек в последние две недели, не думая об экономии… Хорошо еще. Вовка завтра на праздники приезжает – наверняка не с пустыми руками…А так последнюю заначку тратить придется, не иначе.
От мыслей о том, что же теперь делать, Николая Петровича отвлекли коротким толчком в спину. Два амбала- те самые охранники у двери. Николай Петрович даже имен их не помнил. «Двое из ларца, одинаковы с лица». Про себя он называл их «Тандемом». -С наступающим тебя, старик!- плотоядно улыбнулся тот, что пожирнее. И протянул руку – без слов. -Нету у меня денег, ребята, — выдавил из себя Николай Петрович. – Не заплатили. Сергей Иванович не приехал сегодня, вы же видите…
- Мы-то видим, — протянул другой амбал и смачно сплюнул на свежевымытый пол. – А вот ты чего сюда сегодня приперся? Сидел бы себе дома, праздновал бы. А тебе не сидится. Ну, вот и делись теперь. Заначка-то есть, дед?
Николай Петрович обижался, когда его называл «дедом» кто-нибудь, кроме родного внука. Тем более, что до 60-и он еще все-таки не дотягивал, и пенсию ему платили не по возрасту, а по инвалидности.
-Какой я тебе дед? Нет у меня ничего, ребята. Вот, бутылка шампанского есть, и все. Возьмите. С Новым годом!
Амбалы посмотрели на него враждебно. Но бутылку взяли.
… Николай Петрович пошел домой пешком. Не хотелось ему возвращаться туда. Менять жене памперсы, слушать ее ворчание. Водки тоже больше не было, залить случившееся было нечем. Падал хлопьями белый снег – настоящий новогодний, хотя Новый год еще только послезавтра. Когда Николай Петрович наконец подошел к дому, уже почти стемнело. Дни в декабре такие короткие. В подворотне он уже начал рыться в карманах в поисках ключей, когда неожиданно его настиг тычок в спину. Николай Петрович не ожидал этого тычка и упал лицом в свежий снег. Подняться ему не дали.
-Гнида старая, думал шампанским отделаться! Что мы тебе, девки, что ли?- прохрипел ему в лицо знакомый голос, и Николай Петрович почувствовал острую боль от удара под ребрами. Второй мужик из «тандема» тем временем шарил по его карманам. «Спасите!»- хотел закричать Николай Петрович, но голос не слушался его. Вместо этого изо рта вырвалось почему-то по-петушиному тоненьки старинное, полузабытое уже всеми слово: "Караул!»
В ответ на «караул!» его ударили уже по голове. Сапогом. Звезды брызнули из глаз Николая Петровича, и он, наверно, потерял на секундочку сознание. Как в бреду, услышал он вдруг автоматную очередь. Настоящую – в том он готов был поклясться. Николай Петрович успел подумать о том, как нелепо приходиться умирать, раскрыл глаза,чтобы напоследок успеть еще взглянуть на падающий празднично снег и вдруг увидел бегущую к подворотне с улицы тоненькую женскую фигурку. С автоматом Калашникова в руках. Это было похоже на один из тех нелепых сериалов, на которые с недавних пор подсела его Лидия. Но, видно, это был не предсмертный его бред – потому что амбалы вдруг молниеносно вскочили на ноги.
-Ублюдки, а ну, оставьте человека в покое!- закричала незнакомая женщина, на бегу вскидывая вперед автомат. -Андрюха! Тикаем! Баба сумасшедшая, прикончит враз!- истерично завопил «тандемовец» потолще, и через секунду оба они испарились в темноте.
Николай Петрович вытер варежкой кровь со лба. Подняться не получалось. -Лежите, не вставайте. Я сейчас «скорую» подгоню!- наклонилась над ним женщина. Она была тощенькая, в очках и совсем не такая грозная, как показалось с перепугу его обидчикам. - Откуда у Вас автомат?- вырвалось у Николая Петровича,
- Детям в подарок к Новому году купила, — буднично ответила женщина, доставая из сумочки мобильник и моток бинта с баночкой зеленки.
- Калаш? Детям?!– поразился вслух Николай Петрович.- Я же слышал стрельбу.
- А это звуковой файл у меня такой. На мобильнике, — ответила женщина, и когда до них обоих дошла вся нелепость случившегося, оба они синхронно рассмеялись. Давно уже Николаю Петровичу не было такого облегчения на душе, как в этот момент.
Женщина позвонила кому-то с мобильника.
-Рудольф, подгони машину, если не успел еще далеко отъехать! Рудольф оказался водителем «скорой помощи», а Наташа – так звали спасительницу Николая Петровича – медсестрой. У нее закончилась смена, и она как раз возвращалась домой, когда увидела, как его бьют. Вот уж поистине, Бог послал, подумал Николай Петрович, с благодарностью глядя в ее простое, но милое лицо. В машине Наташа осмотрела его раны. Сделала перевязку. -Надо проверить, нет ли у Вас сотрясения. Я же видела, как тот, здоровый Вас по голове бил. Рудольфик, в больницу, пожалуйста!
Рудольф – молчаливый, нездешнего вида, невысокий и коренастый мужчина, — только кивнул и включил сирену…
… В больнице они провели где-то часа два. Наташа узнала у него номер мобильника Лидии, позвонила ей, чтобы та не волновалась. Голова у Николая Петровича оказалась крепкой – сотрясения не было.
А вот рану на ней пришлось зашивать.
- До свадьбы заживет!- глуховатым голосом пошутил Рудольф, когда Наташа помогла Николаю Петровичу залезть обратно в «скорую». Им повезло,- вызовов не было, и Рудольф все еще ждал их, когда они вышли из больницы. Было уже совсем темно.Снег перестал падать, и на небе появились звезды.
До дома ехать было где-то полчаса – больница была на другом краю города. Николай Петрович успокоился, пригрелся. Узнав, что ему не дали зарплату (где он работал, Николай Петрович скромно промолчал), Наташа отдала ему свою сумку с продуктами и еще навязала пятьсот рублей – больше у нее с собой не было. Николаю Петровичу стало очень стыдно.
-Я еще к вам зайду завтра, проверю, как Вы там. И как Ваша жена – нет ли у нее пролежней. А то. может, помыть ее надо? Так сделаем!- бодро предложила Наташа.
Николай Петрович совсем расслабился. Ну надо же, как ему повезло!
Какие хорошие бывают у нас еще люди! Наташа включила в «скорой» музыку. «Тро-ло-ло-ло…»- полилось из плеера. Николай Петрович невольно дернулся.
-Николай Петрович, – сказала Наташа негромко, — Кончали бы Вы дурью заниматься, а? Ведь взрослый уже человек.
Сердце Николая Петровича так и екнуло и ушло в пятки. Но сказать он ничего не мог.
-Мы ведь давно знаем, кто Вы, где живете и чем занимаетесь.
-Мы – это кто? – только и смог выдохнуть он. Делать вид, что он не знает, о чем это она, у него после всего пережитого все равно бы уже не получилось.
-Мы – это я и автор того сайта. Давно знаем по Вашему ай-пи адресу, кто Вы и что. А я, кстати, — тот самый Константин. Очень приятно, — и она, насмешливо глядя на него,протянула ему ладошку. Николай Петрович отдернулся от нее как ошпаренный. - Ну, не отвечайте мне ничего, не надо. Сами подумайте на досуге, как дошли Вы до жизни такой. А я завтра зайду вас с женой проведать. Уборку устроим. Елку поставим. У Вас ведь елка не наряжена? И в холодильнике пусто? Хоть и полны прилавки так отчаянно защищаемых Вами буржуйских магазинов… Каждое ее слово было как змеиный яд. Как выстрел в десятку. Но Николай Петрович не мог ненавидеть ее – после того, как обошлись с ним в конторе, это просто никак не получалось, хоть он и хотел ее ненавидеть. Наташа помогла ему дойти до дверей квартиры.
-Ну, до завтра. Николай Петрович! Так подумайте все-таки перед сном, на кого Вы работаете и зачем… …Всю ночь Николаю Петровичу снились кошмары. Два здоровых мужика с мордами омерзительных троллей избивали его, а потом вдруг на белом коне появлялся ослепительно улыбающийся молодой Эдуард Хиль и расстреливал их их миномета. Потом из темноты появилась Наташа в странном военном френче, а Эдуард Хиль улыбнулся еще ослепительнее и вдруг превратился в молодого, крупного, уверенного всадника на том же белом коне – жизнерадостного и полного сил. Черные волосы его развевались на ветру, а конь понесся галопом прямо к звездам….И летела по этому черно-синему небу одна невиданно яркая звезда, от которой разносилась в мировое пространство знакомая ему откуда-то музыка. У Николая Петровича захватило дух, и он проснулся.
«Сердечно-сосудистая недостаточность»,- подумал он, шаря рукой по тумбочке в поисках валидола.
В дверях кто-то загремел ключами. «Вовка!»- обрадованно понял Николай Петрович. Больше ни у кого не было ключей от их квартиры. Это действительно был Вовка – румяный от мороза. На улице светило яркое зимнее солнышко.
-Дедушка, привет! Я тут привез тебе…Нам к Новому году бонус выдали натурой в этом году, вот я и решил: не пропадать же добру! Вовка кинул ему на кровать большую сумку с логотипоминостранной корпорации, в которой он теперь работал.
-Ну, ты извини, но у меня в этом году остаться у вас на Новый год ну никак не получается… Видишь, меня в этом году сам шеф позвал к себе на Новый год на дачу. Ну, и…. Отказаться никак нельзя, а то обидится. А наша корпорация держит работников только до 30 лет. У меня не так много времени и осталось. А еще надо успеть карьеру сделать… У нас теперь с ними безвизовый режим, и Сергей Иванович обещал взять меня в головной офис, познакомить с начальством. Ну, ты меня понимаешь, деда. Ты же у меня современный,сообразительный.
Острая боль подкатила к сердцу Николая Петровича. -Вов, ты хоть чаю попей. Хоть посиди у нас часок!- взмолился он. Устраивать сцены сейчас единственному близкому человеку было выше его сил. - Не могу, деда. Вон он, Сергей Иванович, уже ждет меня внизу. Вовка открыл форточку, и Николай Петрович, к своему ужасу, услышал кокетливый, как у барышни-крестьянки, так непохожий на обычный баритон его шефа голос: - Володенька, милый, ты там скоро? Николай Петрович похолодел до глубины сибирских руд. А Вовка – его Вовка!- как ни в чем не бывало прокричал в форточку: -Cейчас иду, Сергей Иванович! И повернулся к нему: -Деда, я знаю, что он тебе вчера не заплатил. Ну, ты не обижайся, он после праздников отдаст, честнслово… А ты пока тут с моим подарком не пропадешь. Ну, пока. Бабушку не буди, не надо. Я к вам заеду числа восьмого. Уже в дверях Вовка обернулся:
-Да, а что это у тебя такая царапина на лбу? Бабуля тебя, что ли, так отделала? -Нет, внучек. Это я сам себя так, — горько сказал Николай Петрович и закрыл за ним дверь – как крышку гроба на похоронах. Машинально прошел обратно в комнату. Вовкин подарок все еще лежал у него на кровати. Николай Петрович раскрыл глянцевую сумку. Оттуда на постель выпали ядовито-окрашенные пачки быстрорастворимой иностранной копеечной лапши… Плохо отдавая себе отчет в том, что делает, Николай Петрович рванулся к балконной двери. Он успел как раз вовремя- сумка с лапшой угодила Сергею Ивановичу прямо по голове… Николай Петрович не слышал его возмущенных воплей. Он горько плакал за кухонным столом, после бесплодных поисков остатков водки….
Ирина Маленко _______________________________
|
